Из важных свидетелей ранее в зале суда дважды допросили Павла Ребровского, который был участником организации, заключил сделку со следствием и дал показания на других обвиняемых. В суде он отказался от своих слов и объяснил, что следователь обещал ему условный срок в обмен на признание (Ребровский получил 2,5 года колонии). 24 сентября стало известно, что прокуратура просит отменить приговор Ребровскому из-за нарушения досудебного соглашения. «Медиазона» вела онлайны с первого и второго допроса Ребровского.

Кроме того, в суде дал показания Рустам Рустамов — приятель предполагаемого лидера «Нового величия» Руслана Костыленкова, который не состоял в организации, но вместе с активистами ездил на пустырь в Подмосковье, где они делали коктейли Молотова и стреляли из ружья. Он тоже признал вину, в суде он подтвердил свои слова, забыв, впрочем, большинство своих данных на следствии показаний.

Допрошены в суде были активистка Ольга Пшеничникова, которая общалась с членами «Нового величия», и нацгвардеец Рустам Кашапов. Заседания с их участием прошли быстро, ничего важного они не сообщили.

Несколько предыдущих заседаний по «Новому величию» обвинение оглашало материалы дела.

​Сегодня на заседание слушателями пришли бывшие обвиняемые по «московскому делу» Владислав Барабанов и Айдар Губайдулин.

Расторгуева по просьбе обвинения будут допрашивать в «условиях, исключающих видимость». Адвокаты выступали против этого, поскольку все подсудимые знают Расторгуева в лицо, но судья Маслов соглашается с обвинением — оперативника допросят так, что будет слышен только его голос.

Судья Маслов разъясняет Расторгуеву права, затем пристав передает ему расписку. Следом судья начинает допрос: он просит рассказать, что Расторгуеву известно об этом деле.

— Где-то в начале 2018 года была получена оперативная информация по поводу «Нового величия». В начале февраля я начал общаться посредством соцсети Telegram... — начинает говорить свидетель.

— Ваша честь, это чисто показания [из материалов дела]! Прямо слово в слово! — возмущаются адвокаты.

После небольшой заминки один из защитников сам начинает задавать вопросы: он просит Расторгуева опознать всех подсудимых, и перечислить, кто из них сидит в «аквариуме». Несколько минут стороны разбираются, насколько хорошо Расторгуеву видно подсудимых.

— Он с усами был раньше, — растерянно говорит Расторгуев о ком-то. Разобраться, о ком именно идет речь, невозможно — журналисты наблюдают за процессом из зала с трансляцией.

— А теперь без? — уточняет адвокат Николай Фомин.

Расторгуев узнает только Руслана Костыленкова. После паузы он снова начинает говорить и вспоминает, как ездил на одно из собраний «Нового величия» в феврале 2018 года. По его словам, он встретился с участниками организации на станции метро «Братиславская», откуда они пошли в некий «штаб».

Внезапно со своего места поднимается прокурор и просит сделать замечание слушателям, которые разговаривают в зале: «Здесь не театр».

Затем Расторгуев продолжает говорить о встрече с обвиняемыми. По его словам, они обсуждали тренировочные стрельбы; тогда же Костыленков сообщил, что «скоро будут тренировки по метанию коктейля Молотова». Свидетель уточняет, что на это нужно было скинуться; также Костыленков сказал ему о взносе в тысячу рублей.

На встрече обсуждалась политическая ситуация в стране, а также «союзные» оппозиционные группы.

— Что-то конкретно [Костыленков] говорил? — уточняет прокурор.

— Ну то, что они тоже относятся негативно к власти... Что их финансирует Навальный, еще какие-то олигархи, не помню.

В зале слышен смех.

​— Собрание закончилось, мы отправились на учения по метанию коктейлей Молотова, — продолжает рассказывать Расторгуев.

— Как вы договорились [об этом]? — уточняет кто-то из защитников.

— «Центр» (так свидетель называет Костыленкова — МЗ) озвучил, все согласились. Потом написал сообщение, где встречаемся, я сказал: «Понял, принял». Дату не помню, начало февраля где-то. Встретились мы на Ярославском вокзале, там меня ждал Руслан, который был начальником финансового отдела. Фамилию не знаю. Еще там какой-то мужичок был, Сергей... Мы отправились на электричке на станцию Хотьково. Когда мы туда прибыли, нас ждали Анна [Павликова] с Русланом-«Центром».

​Прокурор просит свидетеля Расторгуева рассказать, как он получил задание, и как потом отчитывался о работе. По его словам, во время первой встречи он был оснащен аудио- и видеотехникой.

— Мы пошли в кафе — то ли KFC, то ли «Бургер Кинг», я не помню. Минут 30 посидели и отправились на маршрутку, доехали до полигона. Это было такое заброшенное здание.

— На каком транспорте вы туда прибыли? — уточняет прокурор.

— На маршрутке.

— Тоже со специальной техникой?

— Да, да.

Расторгуев вспоминает, что Костыленков учил приехавших на встречу делать коктейли Молотова. У них были бутылки, полотенца, бензин в канистре и масло.

— Больше половины надо было залить бензином, потом масло, взболтать, вставить тряпку, зажечь… Бросить в стену, или куда там. Бутылка разбивалась, и жидкость загоралась, — вспоминает Расторгуев. — Потом нам раздали рации и рассказывали, как ими пользоваться, для ношения на митингах. Потом поехали обратно в Москву на электричке, и все. Я встретился с сотрудником полиции, сдал технику.

— А кто по поводу раций инструктировал? — снова спрашивает обвинитель.

— Вот этот мужичок, который с нами в электричке ехал.

Теперь Расторгуев рассказывает, как приезжал на еще одно собрание — там было пять-семь человек, в том числе Костыленков, Павликова, Дубовик и «Руслан, финансист ихний» (имеется в виду Руслан Д). Тогда обсуждалась организация «каких-то митингов» и распространение листовок.

— [Листовки] нужно было распространять по подъездам. Потом Руслан сообщил, что союзная организация будет проводить собрание, и кому интересно, можно поехать с ним. Проводилось это собрание через некоторое время на станции метро «Красносельская». Пришли туда, там были неизвестные мне люди. Кто-то высказывался про культуру России, про оппозицию, такие вопросы были. Потом мы вышли на лестничную клетку и обсуждалось, что мы должны собрать штурмовой отряд, — рассказывает полицейский.

Костыленков интересовался у Расторгуева, кем он работает. Тот соврал, что работает охранником.

Затем Расторгуев начинает говорить о митинге, на котором «было человек 15 из “Нового величия”».

— Мы отправились на площадь Сахарова, и Анна с парнишкой каким-то раздавала листовки.

После акции всем составом участники пошли в «Бургер Кинг» на Мясницкой улице, где снова обсуждали политику.

Прокурор спрашивает, что именно участники «Нового величия» обсуждали во время беседы в «Бургер кинге».

— Что Путин — вор, и все такое, — вспоминает Расторгуев.

— Что-то еще происходило?

— Да, да. Еще одно было собрание в марте. Также все эти участники были, Руслан «Центр» рассказывал, что необходимо будет почистить свои дома, чтобы не было никаких экстремистских материалов. Собрал по тысяче рублей, взносы вот эти, ну и также разговаривали…

— Есть вам еще что пояснить, свидетель?

— Да вроде больше нет.

У прокурора больше нет вопросов.

​Адвокат Светлана Сидоркина расспрашивает свидетеля о кабинете на «Братиславской», Расторгуев описывает, как выглядела комната.

— Это первое собрание, на нем обсуждали устав?

— Конечно, структуру обсуждали, кто будет за что отвечать…

— По поводу корректив, помните, кто вносил предложения?

— Все подряд вносили. Кто-то выкрикивал, кому-то давали слово, но все было в форме голосования, и все поддерживали Руслана-Центра, — говорит Расторгуев и объясняет, что деньги вносились «на нужды "Нового величия"».

— А [внедренный в «Новое величие» оперативник по особо важным делам Юрий] Испанцев вам знаком?

— Да, я один раз на собрание с ним ездил.

— Когда это происходило?

— Второе или третье собрание, оно ему не понравилось, он встал и раньше ехал.

— Скажите, а вот в собрании, которое было в феврале, кто участвовал?

— Вам по именам?

— Да, конечно.

— Да там все одни и те же лица были.

— Кто был постоянным участником собрания?

— Анна [Павликова], Руслан «Центр», финансист [Руслан Д], вот этот Пауль [Павел Ребровский], Сергей [Гаврилов]… Ну, еще несколько, три-четыре мужчины. Это основные, кто на каждом заседании присутствовал.

​Теперь вопросы задает адвокат Марии Дубовик Максим Пашков. Он просит Расторгуева рассказать, какая именно информация появилась у полицейских о «Новом величии». Свидетель отвечает: суть сообщения была в том, что некая группа занимается экстремистской деятельностью и участвует в несанкционированных митингах.

Расторгуев говорит, что проверил информацию частично после переписки с Костыленковым в телеграме. После этого и появилось постановление о внедрении, и Расторгуев стал ездить на собрания. По переписке Костыленков рассказал Расторгуеву о собраниях, где обсуждают «политические темы».

— В чем же информация подтвердилась? — напирает адвокат Пашков.

— Оппозиционные мнения.

— То есть, вы решили провести разработку только потому, что люди были оппозиционно настроены? Я правильно вас понял?

— Я не проводил, я был участником [разработки]. Возможно. Это не ко мне вопрос, меня внедрили.

— Вы общались с Русланом «Центром», и сказали, что информация частично подтвердилась. На основании этого вы доложили руководству о необходимости проведения внедрения? — вновь уточняет защитник.

В зале начинается небольшой спор. Расторгуев в итоге говорит, что не помнит, что докладывал начальству.

— Почему вы решили группу разрабатывать?

— Ну… [они] с радикальной стороны обсуждали политику.

— С какой именно?

— Против Путина, против исполнительной власти…

— А что про Путина?

— Что все — воры…

— И все? — не унимается Пашков.

— Я уже не помню такие подробности…

— Вспоминайте! Что именно?

Свидетель молчит. Прокурор поднимается и просит, чтобы адвокат не давил на свидетеля.

— Как можно говорить свидетелю «Вспоминайте»? — возмущается обвинитель. Защитники снова спорят с ним.

Адвокат Пашков забрасывает свидетеля вопросами о темах для разговоров в «Новом величии».

— Так что именно вы доложили [руководству]? — снова спрашивает Пашков.

— Я каждый день что-то докладываю… В четвертый раз говорю — не помню.

— Вы можете вспомнить, чем именно они занимались, что вы решили, что это экстремизм?

— Распространением материалов.

— Каких именно? Вы сказали, что они занимались экстремизмом. Что вы понимаете под экстремизмом? Чем именно они занимались, с вашей точки зрения? — продолжает адвокат Пашков.

— Распространение экстремистских материалов. Листовки всякие, — вновь повторяет Расторгуев.

— Содержание листовок?

— Ну я же говорил! Путин — вор. Что я, помню, что ли!

— И что в этих листовках было?

— Надписи, что не надо избирать Путина на новый срок…

— А что экстремистского в призывах не избирать Путина на новый срок?

— Ну, надо экспертов спрашивать… — растерянно отвечает Расторгуев.

— Хорошо, Бог с ним, решения с начальством не обсуждают. Вот первое собрание, вы дату помните?

— Начало февраля.

— Вот на первом собрании, помимо обсуждения учений, о чем речь шла?

— Речь шла про президента.

— А о чем именно?

— То, что плохой президент у нас. Я не могу вспомнить, три часа говорили.

Теперь адвокат Пашков расспрашивает про второе собрание.

Расторгуев говорит, что обсуждали на собраниях «одно и то же», иногда речь заходила о рациях и участии в митингах. Затем свидетель вспоминает, что во время собрания «Нового величия» на «Красносельской» шла речь о культуре и музыке, «и толком больше ничего».

— Тоже про Навального речь шла, — добавляет оперативник.

— И что про Навального?

— Я не помню уже.

— А про президента?

— Ничего криминального, на мой взгляд.

Теперь адвокат интересуется собранием после марша. Расторгуев раздражается и говорит, что все их разговоры были записаны, и есть в материалах дела. В конце концов он уточняет, что обсуждались некие учения, «и про Путина, про исполнительную власть».

— Ну, это традиционно, — усмехается адвокат Пашков.

​Теперь вопросы задает адвокат Максима Рощина Ильнур Шарапов, он интересуется полицейским Испанцевым.

Расторгуев говорит, что Испанцев ходил на собрание только однажды, и ушел с него раньше времени. Почему он так сделал, Расторгуев не интересовался.

— Вы сказали, что было предложение создать штурмовой отряд. Чем он должен был заниматься?

— Мне не успели это рассказать, потому что после последнего собрания Руслан «Центр» хотел провести по этому поводу беседу, но перенес ее.

К допросу свидетеля переходит следующий защитник, кто именно — понять невозможно из-за качества трансляции для журналистов.

— Исходя из ваших показаний, на собраниях они обсуждали программу «Нового величия», устав, и так далее. Проходило голосование. Был ли избран секретарь? Как считались голоса? Раздавались ли копии устава для изучения?

— Секретаря не было… Руслан «Центр» был организатором, все его слушали, а Пауль [Ребровский] был против, — рассказывает Расторгуев.

— То есть, кто-то из участников голосовал не единогласно?

— Пауль был против Руслана «Центра». Пауль предложил свою кандидатуру на лидера, но все проголосовали за Руслана.

— А вот этот Пауль, как он выглядел?

— Длинные волосы светло-русые, немножко полный.

Сам Расторгуев в голосовании не участвовал, но адвокат продолжает расспрашивать, как оно проходило. Свидетель отвечает очень невнятно.

— Во время собрания вы вели видео- и аудиосъемку? Вы осуществляли непрерывно [съемку]? Каждое собрание?

— Каждое.

— И после каждого вы писали рапорта и представляли материалы?

— Конечно, да.

— Известно ли вам, откуда и кто выдавал членам так называемого «Нового величия» листовки для демонстрации в акциях? Кто выдавал? Откуда они доставались?

— Я не помню. То ли Федор (неизвестно, кого имеет в виду свидетель — на скамье подсудимых нет человека с именем Федор — МЗ) достал из рюкзака и дал Анне, то ли Анна Федору давала. Я точно не могу сказать.

— Вы можете вспомнить, что конкретно на листовках было?

— Не, я не знаю… Оппозиционные какие-то.

Расторгуев снова рассказывает о марше, куда ходили участники «Нового величия». По его словам, общественный порядок они не нарушали.

Защитник продолжает задавать вопросы — теперь он интересуется тренировкой с коктейлями Молотова. Расторгуев вспоминает, что они были в заброшенном здании и кидали бутылки в стену. Этим занимались Костыленков, Павликова и Руслан Д. Перед началом Костыленков объяснил, как делаются коктейли.

— Вы лично бросали?

— В стену — да.

— Загорелся или нет?

— По-моему, у меня получилось.

— А у остальных?

— Нормально, да.

Расторгуев добавляет, что на стенах были «рисунки в виде людей».

— А в чем выражалось недовольство властью Путина?

— Ну, считали там, что он вор. «Путинский режим»…

— Вспоминайте, пожалуйста, более конкретно. Что они могли говорить такого, что они сидят на скамье подсудимых?

— Я не могу вспомнить.

Адвокат Дмитрия Полетаева Михаил Спиридонов задает вопросы следующим. Он уточняет у Расторгуева, как именно проходило голосование за лидера «Нового величия», и было ли оно тайным. Свидетель объясняет: участники поднимали руки.

У адвоката Ильнура Шарапова еще один вопрос: когда и где «Новое величие» планировало применять коктейли Молотова.

— Точно обсуждалось, как раз на этих учениях. Сергей [Гаврилов] говорил, что необходимо устраивать революцию, что-то такое.

— А конкретно? Когда, на каком митинге, кто должен был приносить [коктейли], в кого кидать?

— В кого? В сотрудников ОМОНа. И точно помню, что вот этот Сергей про революцию говорил.

— Когда? Где? С чьим участием?

— Не говорил.

— То есть это были предложения без конкретики? Можно назвать это разговорами на кухне?

Судья снимает вопрос, но адвокат Пашков его переформулирует: была ли все-таки в обсуждениях конкретика, или это домыслы Расторгуева? Никаких дат, времени и участников Гаврилов не называл, говорит свидетель.

​Адвокат Анны Павликовой Ольга Карлова спрашивает о митинге — чему он был посвящен.

— Я не помню. Вот, кто-то из адвокатов говорил, что памяти смерти Немцова…

— Он был санкционирован?

— Да, да, санкционирован.

— Лично вам известно о посещении несанкционированных митингов нашей подзащитной?

Свидетель несколько минут молчит, а потом говорит: «Не помню».

— Вот вы произнесли «Руслан-финансист», а вы фамилию знаете? — продолжает допрос Карлова.

— Нет, Руслан был высокий и худой молодой человек…

— Какие-то еще приметы можете назвать?

— Да обычный парень… Ездили в Хотьково когда, у него были камуфляжные штаны.

— Усы, очки, родинки?

— Очки, очки!

​Адвокат Карлова продолжает расспрашивать Расторгуева про Руслана Д., но тот ничего не помнит. Затем адвокат Вячеслава Крюкова Дмитрий Иванов долго задает свидетелю вопросы о записи заседаний «Нового величия».

— Каким образом фиксировались голоса на собрании — принимают они этот устав и программу или нет?

— Поднимали руки.

— А вы это засняли? Сам факт голосования?

— Я не видел, что там получилось.

— Извините пожалуйста, вы же целенаправленно вели съемку. Как вы считаете, получилось зафиксировать?

Расторгуев долго объясняет, где сидел во время голосования, и что он не знает, кто точно попал на кадры.

Теперь Расторгуева спрашивают об уставе и программе «Нового величия». Он говорит, что не читал ее, но участвовал в обсуждении. Свидетель в общих чертах объясняет, что должен был делать каждый отдел «Нового величия».

— Так политическая программа в чем заключалась? — уточняет адвокат Пашков.

— Я не помню.

Адвокат Светлана Сидоркина спрашивает у свидетеля, были ли еще внедренные в «Новое величие» сотрудники, кроме него и Испанцева. Свидетель об этом не знает. Точно так же Расторгуев отвечает и на следующие вопросы Сидоркиной об уставе и о том, кто оплачивал офис для встреч.

— Согласовывали вы действия с Испанцевым? — продолжает Сидоркина.

— А какие действия с ним согласовывать? Я с ним ничего не обсуждал.

— В чем заключались функции Костыленкова как организатора?

— Ну, он самый активный был.

— В чем активизм выражался?

— Обсуждал структуру…

— Вел собрание?

— Да. Организовывал бросания коктейлей Молотова, общался с другими группами.

— А лично вы с ним обсуждали дела организации?

— Ну, вот штурмовой отряд.

— То есть инициатива их создания исходила от «Центра» [Костыленкова]?

— Это «Центр» сказал.

Теперь адвокат Сидоркина спрашивает свидетеля о функциях руководителей различных отделов «Нового величия»; об этом Расторгуев ничего не знает. Он также говорит, что ему не объяснили, в чем была его функция руководителя штурмового отряда.

Кто-то из защитников уточняет, обсуждали ли участники «Нового величия» оружие. Ничего конкретного Расторгуев не говорит, упоминает лишь бронежилеты.

На этом заседание завершается, следующее пройдет 3 октября.