На прошлом заседании стороны начали представлять дополнения. Адвокат Андрей Грохотов огласил материалы, касающиеся Эрика Зудхаймера, по версии следствия, выступавшего посредником при передаче взятке. Защитник попросил приобщить документы, характеризующие экс-губернатора Кировской области Никиту Белых, в том числе благодарность от президента и обращение «простых жителей Кировской области» в его поддержку.

На заседании прослушали аудиозапись разговора Белых и немецкого бизнесмена Юрия Зудхаймера, который якобы передал губернатору взятку. Большую часть разговора Зудхаймер рассуждает об экономическом положении России. Подсудимый обратил внимание, что эта запись не подтверждает часть показаний Зудхаймера о содержании разговора.

Следом защита представила различные документы из госструктур Кировской области и Минпромторга по инвестпроектам, связанным с лесным хозяйством.

Ближе к концу заседания Белых стал давать дополнительные показания. Он настаивал в своем выступлении, что НЛК и УК «Лесхоз» имели право рассчитывать на поддержку от правительства Кировской области. «Несмотря на право на поддержку, на мой взгляд, никаких преференций <...> в отношении этих предприятий не осуществлялось», — отметил подсудимый, добавив, что все решения по этим компаниям принимались коллегиально. Обвинение настаивает, что экс-губернатор получал взятки за покровительство указанным компаниям.

Белых также прокомментировал версию следствия, что он получил деньги от бизнесмена Альберта Ларицкого через своего заместителя Сергея Щерчкова прямо в своем кабинете. Это предположение он назвал «безумным», указав, что в его кабинете постоянно велось видеонаблюдение.

На рассуждениях о наличных деньгах и их превращении в безналичные судья прервала Белых и закончила заседание.

Ожидается, что сегодня Никита Белых закончит выступать с дополнительными показаниями и состоятся прения сторон.

Привели Никиту Белых. Сегодня на заседании в СИЗО «Матросская тишина» девять корреспондентов. Для них принесли скамейку, а рядом сидит сотрудник изолятора с нагрудной камерой.

— Всем доброе утро! — здоровается судья Татьяна Васюченко.

Она предлагает Белых продолжить давать дополнительные показания, но просит подсудимого не повторяться.

Белых берет в руки заготовленные заранее показания и возвращается к вопросу о событиях 21 марта 2012 года — это одна из возможных дат, когда бизнесмен Альберт Ларицкий, как считает следствие, передал ему взятку. Он подробно рассказывает о вечернем совещании с городскими властями в правительстве, на котором присутствовал и Сергей Щерчков. «Без него это совещание не случилось бы, поскольку в то время он курировал работу муниципалитета Кирова», — объясняет подсудимый.

Белых также упоминает об отмечавшемся в тот день дне рождения своего заместителя Александра Галицких. По словам экс-губернатора, после совещания у него не было запланировано других встреч, поэтому он зашел в свой кабинет за вещами, а Щерчков «ушел по своим делам».

«Абсолютно точно, что начать само мероприятие без меня не могли», — говорит Белых о дне рождения, объясняя, что он сразу поехал на юбилей. Начало праздника было назначено на 18:00, и опоздал он всего на 20 минут. В кафе он пробыл полтора часа, после чего уехал в свою резиденцию.

Белых переходит к событиям 16 апреля 2012 года: тогда он до окончания рабочего дня уехал в аэропорт, откуда вылетел в командировку в Москву. Перед этим у него было совещание с Щерчковым и в то время главой администрации Кирова Александром Перескоковым.

Теперь он переходит к другой дате из обвинительного заключения — 5 марта 2014 года. В тот день, по версии обвинения, Белых потребовал 200 тысяч евро у бизнесмена Юрия Зудхаймера. В этот день никаких встреч с Зудхаймером у него не было, настаивает Белых. «Он в этот день даже не заходил в здание правительства», — отмечает подсудимый, ссылаясь на изученные в суде данные из бюро пропусков администрации. В тот день он даже не созванивался с немецким предпринимателем.

О встрече 24 апреля 2016 года с Зудхаймером Белых говорит: «Считаю, что анализ аудиозаписи из аэропорта Риги является существенным для квалификации моих действий.

Белых напоминает, что 21 апреля в Кирове прошла встреча предпринимателей и членов правительства. Тогда чиновники обратились к бизнесменам с просьбой поучаствовать в финансировании различных проектов — благоуйстройстве города, установке памятников. Кроме того, они отчитались о уже реализованных задумках.

«По 2016 там были представлены новые планы по проектам: фонтаны, скверы, ремонт фасадов… Всем предлагалось принять участие в благотворительных проектах», — говорит Белых. Участвовавшим во встрече бизнесменам прислали реквизиты, по которым можно перевести деньги на эти проекты.

«Мой разговор с Зудхаймером в Риге был прямым продолжением этой встречи 21 апреля. Именно на этой встрече были обозначены цели и задачи финансирования проектов», — подчеркивает экс-губернатор.

Он подробно рассказывает о том, почему все проекты надо было закончить до осени («строительные работы носят сезонный характер»).

«Встреча с Зудхаймером не была исключением», — монотонно читает Белых свои записи. По его словам, он обсуждал этот вопрос и с другими бизнесменами.

Пока он говорит, прокуроры делают пометки в своих блокнотах и заглядывают в материалы дела на ноутбуках.

Подсудимый долго говорит о том, что Юрий Зудхаймер как иностранец не мог перечислять деньги на избирательный счет, а на счет некоммерческого фонда — вполне мог.

— В данном случае не идет речи о передаче денег или имущества мне лично. Речь идет о передаче средств юридическим лицам. Нет разговора о том, что я или мои близкие могут извлечь выгоду из общения с Зудхаймером. Выводы обвинения о том, что я хотел незаконно обогатиться, необоснованны и надуманны. Вывод о наличии преступного умысла обвинение делает из того, что мне было известно и решении УФНС в отношении УК «Лесхоз», которое было привлечено к ответственности за неуплату налогов.

Белых пересказывает обстоятельства судебных тяжб «Лесхоза» с налоговой службой. Он повторяет, что не мог влиять на действия ФНС, а ко времени их разговора с Зудхаймером проверка уже была закончена и спор переместился в арбитражный суд.

— Это все выдумки, — угрюмо говорит Белых и повторяет, что в разговоре в рижском аэропорту нигде не упоминается связь между благотворительным взносом и проблемами предприятий Зудхаймера. — Я не обещал каких-либо действий или бездействий по каким-либо вопросам, а Зудхаймер не просил.

По его словам, на этой записи они с Зудхаймером обсуждают, как технически сделать взнос.

Далее он упоминает про «так называемую конспирацию»: «Это Зудхаймер задает вопрос, как мы будем по телефону это обговаривать. Мне скрывать нечего. Зудхаймер боялся приезжать в Россию, он упоминал свое задержание в Москве и говорил о прослушке его телефонов». Белых зачитывает несколько цитат Зудхаймера из того разговора.

Подсудимый комментирует и показания директора НЛК Руслана Цуканова. «Фактически он работал в интересах Зудхаймера и его предприятий с 2012 года. Был осведомлен о всех проблемах НЛК и УК "Лесхоз". Именно из-за этих проблем Зудхаймер вынужден был инвестировать дополнительно, а менеджмент предприятий — просить о внесении изменений в инвестпроекты».

Белых уходит в подробный рассказ о том, как правительство Кировской области поддержало все инвестпроекты. Но в этот момент у секретаря Саши завис компьютер, поэтому судья на несколько минут объявяет перерыв.

Вскоре подсудимый возвращается в зал и листает свои бумаги. Он вновь говорит о совещаниях с Цукановым по поводу внесения изменений в инвестпроекты и перечисляет решения, принятые на этих встречах. Экс-губернатор подробно останавливается на совещании 25 февраля, когда было решено изменить концепцию проектов, чтобы избежать их исключения из списка приоритетных. Белых подчеркивает, что он ничего не обещал Цуканову по поводу налоговой проверки и проблем котельной. Сам Цуканов подтверждал это в своих показаниях.

Экс-губернатор вновь подробно рассказывает о котельной и решениях правительства, связанных с ней. Журналисты в зале откровенно скучают.

Кроме того, у Белых есть «ряд дополнений» к показаниям бывшего главы департамента лесного хозяйства области Ахмадуллина. Он пересказывает показания свидетеля, подчеркивая, что сам никогда не вмешивался в работу его министерства. Глава УФНС Чарушина в суде говорила, что Белых не давал ей никаких поручений относительно НЛК и УК «Лесхоз», напоминает подсудимый.

Белых детально рассказывает о деятельности налоговой службы под руководством Чарушиной. Затем он обращает внимание на «вопрос функционирования» представительства Кировской области в Москве, ссылается на показания свидетелей Татьяны Катанкиной и Антона Русских о том, что в том офисе было неудобно проводить встречи. На этом Белых хотел было закончить свою речь, но адвокат Андерй Грохотов напомнил ему о дополнениях по показаниям Алексея Пыхтеева.

— На мой взгляд, это была обычная просьба, — говорит Белых о передаче Пыхтееву конверта с деньгами, которая произошла 16 июня 2016 года на своем дне рождении в Кировской резиденции. Как выяснится впоследствии, в том конверте лежали 50 тысяч евро.

По поводу изъятых у него при обыске часов, икон и прочего, Белых говорит, что это все были подарки, в основном на день рождения.

— Могу дать показания, кто и когда дарил их. Сабли, например, были подарены главой управления Следственного комитета в Кировской области, который был коллекционером холодного оружия, — вспоминает он.

На этом у подсудимого все.

Адвокат Грохотов заявляет ходатайство: он просит допросить сотрудника ФСБ Тарабакина. «Интересно, что при выдаче Зудхаймеру диктофона Тарабакин присутствует в качестве специалиста от ФСБ, — говорит адвокат. — Кроме того, Тарабакин фигурирует в показаниях Пыхтеева». Защитник считает, что показания Тарабакина имели бы значение для дела.

Прокуроры возражают: защитник, по их словам, сейчас приводит оценку доказательств. По их мнению, в допросе Тарабакина нет необходимости, поскольку Зудхаймер в суде говорил, что тот в этом деле не участвовал.

Судья отклоняет ходатайство Грохотова.

Еще одно ходатайство касается видеозаписи встречи Белых и Зудхаймера 24 июня в Lotte Plaza. Зудхаймер говорил, что Никита Белых проверил содержимое пакета, хотя он это категорически отрицает. Адвокат просит провести следственный эксперимент с целью установить, какие действия совершил Белых.

Прокурор Дятлова, улыбаясь: «Возражаю против ходатайства, считаю его надуманным». Она напоминает, что видео в суде смотрели и этот момент там не видно.

Судья отказывает в проведении эксперимента.

Дятлова также просит приобщить несколько документов: решения арбитражных судов, касающихся НЛК и УК «Лесхоз», оригинал ответа НЛК на запрос прокурора о задолженности по налогам. Кроме того, она просит приобщить документ из ФНС и выписки с лицевого счета предприятия.

У судьи есть вопросы к Белых по поводу графика губернатора. Ее интересует 11 мая 2016 года. Из расписания следует, что вечером 10 мая Белых приехал в Нижний Новгород, после этого прилетел в Москву. Васюченко просит его объяснить, был ли он в Москве. «Судя по расписанию был», — говорит подсудимый.

— Встречались ли вы с Зудхаймером и Якубуком в «Гранд Кофемании»? — интересуется судья.

— С Якубуком да, с Зудхаймером не встречался. Иначе было бы странно. С 12 до 13 часов была встреча.

— Обсуждали ли вы получение вами средств на избирательную кампанию?

— Точно нет.

Белых хочет сделать еще некоторые дополнения. Про 11 мая он говорит, что по плану встреча была с Якубуком, но тот мог прийти вместе с Зудхаймером. «А 16 мая мы в этой кофейне даже не находились», — отмечает Белых. По его словам, на встрече 11 мая могли обсуждаться вопросы избирательной кампании. Аудиозапись встречи есть в деле.

Дятлова уточняет, что встреча 11 мая была в «Кофемании». Белых кивает. Стороны обсуждают, где находится это кафе — в районе Новой площади и Никольской улицы. «Гранд Кофемания» располагается по адресу Малый Черкасский переулок, 2.

Прокурор Дятлова напоминает, что на той встрече в «Кофемании» Белых звонил своему подчиненному — министру промышленности Кировской области Евгению Михееву. Подсудимый говорит, что звонил ему на служебный телефон.

У гособвинителя еще несколько вопросов. Она просит Белых рассказать про его разговор с Зудхаймером 24 июня и прокомментировать фразу бизнесмена: «Извини, что мелкими». Белых отвечает, что не знает, что тот имел в виду. Особого значения он этой фразе не придал, так как думал, что в пакете был подарок. «Может, сигары мелкие или еще что-то», — говорит Белых.

Затем они обсуждают встречу в White Cafe. Там есть фраза: «От Юрия транш получили», после которой Андрей Якубук говорит: «Ага». «Как бы там 50, там все нормально?» — цитирует Дятлова слова Белых на аудиозаписи.

Экс-губернатор отмечает, что после передачи пакета не связывался с Зудхаймером и не знал, будут ли еще деньги. Дятлова пытается выяснить, на какую сумму все же они договаривались. По словам Белых, он не знал, что в деньги будут в валюте, и лишь хотел напомнить, что остальную сумму, если она будет, нужно внести до конца июня. Белых настаивает, что он не знал, насколько Якубук осведомлен в этом вопросе.

Дятлова просит объяснить, что значат слова о переписи некоего «суборда» на Пыхтеева из их с Белых переписки в WhatsApp. Секретарь Саша приносит в зал тома с материалами дела.

Сообщение 4 января 2015 года, отправитель «Гусель» — идет речь о том, что «губернатору незаконно вести бизнес»; упоминаются проекты и активы в банках. По словам Белых, это сообщение от главы «Вятка-Банка» Григория Гусельникова.

Еще одно сообщение от 17 января 2015 года, отправитель снова «Гусель». «Дай команду Пыхтееву переписать суборду на себя». Это же обсуждалось в другом разговоре в мае 2015 года, говорит прокурор Дятлова, и там упоминается «отчетность по отелю». Ответ от Белых: «Пыху команду дали».

Белых говорит, что у Пыхтеева и Гусельникова были тяжелые отношения, в которых он выступал коммуникатором.

— А «губернатору бизнесом нельзя заниматься» — это про что?

По словам Белых, речь про события 2013 года, когда ему предложили долю в бизнесе, но он отказался.

Больше вопросов нет. Судья объявляет об окончании судебного следствия.

В заседании пока перерыв — подсудимому надо поставить капельницу.

После перерыва заседание возобновилось и стороны перешли к прениям. Пока журналисты и стороны находятся в СИЗО без связи, представитель Генеральной прокуратуры Александр Куренной сообщает, что прокурор Марина Дятлова запросила для Белых 10 лет колонии строгого режима и штраф 100 млн рублей.

На видео, опубликованном на YouTube-канале надзорного ведомства, Куренной запечатлен у стен «Матросской тишины», а также у гостиницы Lotte Plaza, где задержали подсудимого.

Начинаются прения. Прокурор Марина Дятлова излагает фабулу обвинения: Белых получил взятку за совершение действий в пользу взяткодателя. Она пересказывает показания Белых в суде, который настаивал, что он взяток не брал, вкладывал деньги в благотворительность, а поведение Ларицкого и Зудхаймера называет «сделкой с совестью».

«Воспринимал этот пакет как подарок, не более того», — пересказывает позицию подсудимого прокурор.

Вместе с тем, 7 июня 2017 года Белых написал ходатайство, замечает прокурор, «которое я позволю себе процитировать». «Изъятые деньги являлись привлечением внебюджетных средств на нужды, которые не могли быть покрыты за счет бюджета…» — прокурор полностью зачитывает ходатайство, где Белых говорит, что его действия «незаконны по форме, но законны по содержанию». В этом ходатайстве Белых называет свои действия превышением должностных полномочий.

Прокурор говорит, что такие противоречия — сначала Белых называл эти деньги провокацией, а после ознакомления с материалами дела заявил о неверной квалификации — направлены на избежание уголовной ответственности.

Прокурор начинает ссылаться на продемонстрированные в суде доказательства вины Белых. К примеру, это показания Альберта Ларицкого, подтвержденные показаниями других свидетелей (Щерчкова, Сысолятина), письменными доказательствами, данными о перелетах в Киров, выписками из банков.

Гособвинитель возмущается тем, что защита намекала на алкоголизм Щерчкова, пытаясь очернить его показания. Она упоминает психологические экспертизы по видео допросов Щеркова, Сысолятина, Ларицкого, согласно которым «признаков постороннего воздействия не имеется».

Получение взятки от Юрия Зудхаймера прокурор также считает доказанным. Немецкий бизнесмен 6 июня 2016 года обратился в ФСБ, не в силах больше передавать деньги губернатору под видом благотворительности.

«Безусловно, мой слог далек, в частности, от основного свидетеля защиты, после Пыхтеева, журналиста "Новой газеты". Но я основывалась не на информации из интернета, а на материалах дела и показаниях выступавших в суде», — говорит прокурор Марина Дятлова.

Она настаивает, что версия Белых о предварительном сговоре Зудхаймера с ФСБ ничем не подтверждена. «В судебном заседании Зудхаймер, возможно, слишком эмоционально, но в мельчайших подробностях рассказал обстоятельства ведения бизнеса в Кирове. На следствии он допрашивался более 10 раз. Лично я ему верю», — подытоживает прокурор.

Дятлова вспомининает аудиозаписи, где Белых упоминал «двести». По ее словам, сумма в 200 тысяч начала фигурировать в беседах Белых и Зудхаймера еще в 2014 году, хотя Белых отрицает, что вообще тогда встречался с немецким бизнесменом. Но в паспорте Зудхаймера есть штамп, который согласуется с его показаниями, отмечает гособвинительница.

«Встреча была организована через Романюка. В окружении своих гендиректоров он прибыл на встречу и услышал прекрасную новость о том, что за покровительство и попустительство нужно платить по 200 тысяч евро», — продолжает она.

В детализации нет соединений с Зудхаймером, однако есть звонок в WhatsApp, совпадающий с показаниями бизнесмена, говорит Дятлова. Из слов прокурора следует, что, когда Зудхаймер стал затягивать с передачей суммы, Белых созвал совещание, где объявил, что инвестпроекты НЛК и УК «Лесхоз» будут исключены из списка приоритетных.

15 мая 2014 года Зудхаймер передал деньги в кабинете Белых. Дятлова рассуждает о версии Белых, согласно которой глупо было бы брать взятку в кабинете, где постоянно ведется видеонаблюдение. Она вспоминает дело Фонда обязательного медицинского страхования, фигуранты которого, по словам прокурора, «тоже под камерами получали деньги, раскладывали их, прятали за диваны, уверенные в своей безнаказанности».

— Таким образом, в марте Белых высказал требование, а уже в мае получил свою таксу, — говорит Дятлова.

Теперь Дятлова перечисляет письменные доказательства по эпизоду со взяткой от Зудхаймера: данные о перелетах бизнесмена, протокол проверки показаний на месте и другие. Затем следует подробный пересказ показаний бизнес-партнера Зудхаймера Андрея Якубука в суде.

Она также говорит о заявлении племянника Зудхаймера Эрика. Слова защиты о противоречивости этого заявления (оно написано 24 июня 2016 года, а Эрик прилетел в Москву лишь на следующий день — 25 июня) надуманны. «Я криминального ничего в предварительном заявлении и последующих следственных действиях не вижу», — отмечает прокурор. Она пересказывает протокол проверки показаний Эрика Зудхаймера на месте.

Теперь обвинение переходит к аудиозаписям, которые делал немецкий бизнесмен. По этим материалам была проведена лингвистическая экспертиза, которая говорит о них как о «продолжительной коммуникативной ситуации, направленной на получение губернатором денежных средств за оказание помощи». Гособвинительница подробно говорит об экспертизе.

Инициатива передачи денег исходила от Белых, уверена Дятлова, об этом говорят аудиозаписи из дела. Так, 19 апреля 2016 года Белых звонил Зудхаймеру и говорил о необходимости «пересечься».

Это было уже после того, как в рижском аэропорту Белых озвучил сумму — «двести». Подсудимый утверждал, что речь шла о 200 тысячах рублей на благотворительность, однако, по словам Зудхаймера, он говорил все же о евро.

— Такое точное совпадение невозможно. К тому же, 200 тысяч рублей не вызвали бы затруднения у такого богатого человека, как Зудхаймер. Речь шла именно о евро, поэтому Зудхаймер пришел в замешательство и стал говорить, что снять столько будет трудно, только наличные, — рассказывает Дятлова.

Она недоумевает, зачем Эрик Зудхаймер передавал 50 тысяч евро, если речь шла о рублях. Прокурор вспоминает слова Юрия Зудхаймера о том, что Эрик тогда приехал в Россию в первый раз и его нужно беречь. Версия о том, что в конверте были документы, несостоятельна, настаивает Дятлова. Она также напоминает о беседе Якубука и Белых, когда тот сказал: «От Юры (Зудхаймера — МЗ) первый транш пришел».

Затем разговор от 20 июля, где в беседе Белых и Зудхаймера была фраза «Все готово, документы надо передать». По мнению прокурора, этот разговор — переговоры о передаче денег, возможности их обналичивания и сроках. Все это убеждает гособвинение в том, что речь шла именно о взятке. Она ссылается на неоднократные постановления прокуратуры о нарушениях в УК «Лесхоз» и НЛК, по которым, однако, Белых до последнего не применял к предприятиям никаких санкций.

Теперь прокурор комментирует позицию защиты, которая говорила о провокации. В материалах дела есть множество документов от ФСБ, замечает обвинитель, которые подтверждают, что ОРМ были оформлены в соответствии с законом. Отдельные ошибки в номерах, на которые обратила внимание защита, являются несущественными.

Блокнот корреспондента «Медиазоны» Никиты Сологуба

Прокурор рассказывает про смс, найденные в телефоне Белых, там его помощница Татьяна Катанкина докладывает ему о суде над НЛК, а также организует встречу Белых и Зудхаймера, назначает встречу с Якубуком в «Кофемании». Белых в этой переписке дает ей номер Эрика Зудхаймера и просит Катанкину добираться на встречу на машине, а она отвечает, что забрала все и положила в сейф.

— Безусловно, это никакие не документы, а денежная сумма, об объеме которой Никита Юрьевич знал заранее, — говорит обвинитель.

После этого она переходит к словам защиты о том, что деньги собирались на предвыборную кампанию и говорит, что эта версия не подтверждается ничем, а директор основанного Белых фонда в своих показаниях и вовсе ее опровергает. При этом в показания Катанкиной прокурор не верит, потому что та на Никиту Белых работает уже много лет и «в огонь и воду за своим шефом пойдет». «Мне кажется, и я убеждена в этом, что она именно такой человек», — замечает прокурор.

После этого представитель гособвинения говорит про оперативные сообщения 9-й службы ФСБ, которые свидетельствуют о попытке выдвижения Белых на выборах после возбуждения уголовного дела. В частности, в справке от 16 апреля 2016 года говорится, что Белых собирается убедить общественность в том, что дело политическое и выиграть потом иск в ЕСПЧ. Потом в другой справке говорится, что Белых хотел постфактум обеспечить себе алиби и через доверенное лицо перечислить взятку в Военно-историческое общество.

«Как мы знаем, уже на стадии ознакомления с материалами дела таким человеком стал Пыхтеев. Одним днем прилетел в Москву. Кладет деньги на счет Военно-исторического общества, встречается с адвокатами. Мне такое совпадение, с учетом справки от ФСБ, кажется надуманным», — говорит прокурор.

«Показания свидетеля Мамедова меня вообще возмутили, когда человек с лицом агнца говорит на белое — черное, а на черное — белое, и при этом говорит, что не видит противоречий», — продолжает она.

Выступает прокурор Светлана Тарасова. Она указывает на противоречивость показаний Белых — первоначально он признал, что получил деньги от Зудхаймера, но только на благотворительность. Эти данные изложены в приложении к протоколу осмотра места происшествия. На суде же Белых сказал, что он полагал, что в пакете бутылка вина. Доводы о том, что дело возбуждено из-за провокации правоохранительных органов, не нашли подтверждения, отмечает прокурор. Говорить об этом Белых начал только в суде.

«Обвинение приходит к выводу, что органами следствия собраны достаточные доказательства его вины», — замечает она. По словам прокурора, это не только показания свидетелей, но и содержание разговоров самого Белых со свидетелями. Подсудимый не отрицает, что такие разговоры действительно были.

Доводы Белых опровергаются всеми изученными доказательствами, полагает гособвинитель, а доводы защиты о провокации, напротив, ничем не подтверждаются. Показания Зудхаймера, Ларицкого и других свидетелей обвинения последовательны, логичны и согласуются между собой.

«Отдельного внимания заслуживает версия Никиты Юрьевича о том, что Щерчков его оговаривал», — говорит прокурор. По ее мнению, «версия о том, что Щерчков алкоголик и забрал все деньги себе, просто нелепа». Про алкоголизм Щерчкова не говорила даже Катанкина, отмечает прокурор. «Потому что он в отпуска отправлялся», — парирует Белых.

«Зачем Белых брать на такой ответственный пост друга-алкоголика? Вообще непостижимо! Загадка!» — восклицает Тарасова.

Она продолжает: «Вот еще один камень преткновения. Белых пытался убедить суд в своей аскетичности, но так ли это?» Прокурор перечисляет сведения про учебу сына губернатора в Англии, его сигары, отпуска и так далее. Вспоминает, что в суде Белых говорил, что не носил часы, хотя в записи его допроса они есть. Белых смеется и возражает, что это Apple Watch.

К показаниям свидетелей защиты обвинение относится критически, поскольку они опровергаются показаниями других свидетелей и материалами дела, говорит прокурор.

«Анализируя показания свидетелей защиты — вот это мне нравится — следует, что он (друг Белых Алексей Пыхтеев — МЗ) бережно хранил деньги, а потом вдруг решил вложить их на счет спустя полгода и заодно встретиться с адвокатами. Очень смешное совпадение, как по мне!» — иронизиует Тарасова.

Слова свидетелей защиты о том, как много Белых сделал для области, по ее мнению, тоже ничем не подтверждены.

Вина подсудимого доказана, считают гособвинители. Даже учитывая положительные характеристики, состояние здоровья, исправление возможно только в условиях изоляции, считает прокурор, поскольку своим преступлением подсудимый дискредитировал органы власти. Смягчающим обстоятельством является наличие у Белых малолетних детей.

Гособвинители попросили признать подсудимого виновным по части 6 статьи 290 УК и назначить наказание по первому эпизоду в виде восьми лет колонии, выплаты штрафа в размере 10 млн рублей с лишением права работать на государственной службе в течение шести лет. По второму эпизоду они попросили назначить наказание в виде девяти лет колонии и штрафа в размере 94 млн рублей с запретом работать на государственной службе в течение семи лет.

Прокуроры просят назначить итоговое наказание в виде 10 лет колонии строгого режима, штрафа в размере 100 млн рублей и восьми лет запрета на работу в государственных органах. Кроме того, они просят наложить арест на имущество бывшего губернатора, а деньги Зудхаумера вернуть в ФСБ.

После того, как прокуроры огласили запрашеваемый срок, сотрудники информагентств выбежали из зала. Судья удивленно посмотрела им вслед и объявила перерыв на две минуты. Супруга Белых как будто плачет.

— Такое ощущение, что курит кто-то здесь, — говорит судья, когда возвращается с перерыва.

— Так это Светлана Сергеевна курила, — подсказывает Белых.

— Это я, да.

Заседание продолжилось, следующим выступает адвокат Андрей Грохотов.

— Позиция Никиты Юрьевича состоит в том, что в отношении него была совершена провокация и оговор. Я бы сказал, что это не позиция, а правда Никиты Юрьевича.

По словам адвоката, причиной оговора со стороны Зудхаймера стали действия Ларицкого. Дружеские отношения обернулись жесточайшим конфликтом, говорит Грохотов, Ларицкий совершил хищение, при этом Зудхаймера задерживают по его заявлению. В итоге помимо хищения немецкий бизнесмен заплатил еще 10 млн долларов, чтобы закрыть дело.

Зудхаймер совершил оговор из мести, продолжает защитник, в 2014 году он, не зная российскую действительность, совершает глубокое, даже добросовестное заблуждение, предположив, что Белых тесно связан с Ларицким и выступает на его стороне. «Раз Белых глава региона, значит, он не может не знать о том, что делает Ларицкий — такая у него логика. Белых и Ларицкий в его субъективном представлении это одно и то же», — объясняет адвокат.

По мнению защитника, из-за этого весь гнев Зудхаймера обрушился на Белых. В этом и заключается мотив для оговора. Окончательным моментом для Зудхаймера стали его разговоры с Белых в Братиславе и Риге о залоговом имуществе, говорит Грохотов и объясняет, что имущество области оказалось в распоряжении компании Remigal, то есть самого Зудхаймера, а Белых просто волновался за благо области.

По словам адвоката, в ходе этих разговоров Белых предположил, что если Ларицкий признает долг, то выплатить его сможет Сбербанк, как потерпевшая сторона. Грохотов вспоминает решения судов, согласно которым Зудхаймер незаконно выводил из России активы. Это, по мнению адвоката, говорит о том, что Зудхаймер готов на все ради своего благосостояния.

«Никто из приходивших в суд не говорил о каких-то поборах, взятках, таксах. Напротив — они говорят об открытости Белых и его приверженности коллегиальности решений», — подчеркивает адвокат. По его словам, Зудхаймер решил цинично использовать Белых, «чтобы достичь своей главной цели — отомстить Ларицкому».

Защитник настаивает, что деньги, о которых шла речь на записи встречи в Риге, нужны были только на благоустройство города. Факт того, что благотворительная работа действительно велась через фонды, подтверждается многочисленными доказательствами и показаниями свидетелей.

Грохотов отмечает, что защита изначально не хотела предоставлять доказательства на следствии, потому что оно шло с обвинительным уклоном.

Подготовка провокации началась не позднее 16 апреля 2016 года, говорит адвокат. Стали подбираться доказательства, чтобы представить благотворительность взяткой. Началась провокация с того, что по совету сотрудника ФСБ Тарабакина предприниматель Зудхаймер стал записывать все разговоры с губернатором. Оформлено все это было как участие неких «детективов».

Адвокат Грохотов начинает рассказывать о нарушениях при оперативном сопровождении дела — например, закон не предусматривает ОРМ «Наблюдение» за границей, которое, согласно материалам дела, проводилось при встречах Белых и Зудхаймера в Европе.

Для создания видимости взятки с поличным были использованы провокативные методы, настаивает защитник. Деньги были под вином, а краской был обработан и сам пакет, что адвокат считает нарушением. Допрошенный в суде сотрудник ФСБ не смог пояснить, кто приказал обработать пакет. Видеокамера во время записи встречи уходила в сторону на одну секунду, за которую Белых не смог бы проверить, есть ли в пакете деньги, как это утверждает Зудхаймер.

Защитник обращает внимание на то, что Зудхаймер даже не был подозреваемым по делу, хотя Ларицкий и Щерчков — стали подозреваемыми в посредничестве в передаче взятки.

Затем он напоминает о документах, в которых некие сотрудники говорят, что Белых ждет судьба других севших губернаторов. По мнению Грохотова, взятка 2014 года понадобилась, чтобы придать видимость законности взятке 2016 года.

С конца февраля по 9 марта 2014 года Белых был в рабочих поездках. Все они были спланированы не позднее 25 февраля. Таким образом, Белых заранее знал, что встретиться с Зудхаймером не сможет, а Зудхаймер, судя по его занятости, надеяться на удачу не стал бы. В справке от сотрудника ФСБ Бабкина указано, что с февраля по июнь Зудхаймер заходил в правительство области только 15 мая. То есть Зудхаймер приезжал в Киров по рабочим вопросам НЛК. Встреча с Белых была придумана уже постфактум, нет доказательств того, что они созванивались в этот день, а версия о звонке через интернет ничем не подтверждаема. Зудхаймер действительно посещал Белых только 1 раз — 15 мая, чтобы представить своих гендиректоров, подытоживает Грохотов.

Он упоминает, что деньги для первой предполагаемой взятки Зудхаймера были получены с продажи квартиры его дочери в Казахстане, но озвученная в суде сумма в тенге по тому курсу никак не сопоставима с 200 тысячами евро. Грохотов полагает, что история с Казахстаном появилась намного позже, когда понадобилось обосновать появление этих денег.

Защитник упоминает версию, согласно которой Щерчков, якобы передавший Белых взятку от Ларицкого в 2012 году, сам пытался избежать уголовной ответственности, а следствие — подкрепить новой выдуманной взяткой эпизод 2016 года.

Грохотов говорит, что у Кировской области была объективная заинтересованность в реализации инвестпроекта УК «Лесхоз», потому что это был социально значимый проект.

Он вспоминает, как адвокат Альберта Ларицкого передал ему письмо, где Ларицкий сообщает, что его показания во время следствия и суда не отличались правдивостью, а правду он готов рассказать в ходе дополнительного допроса. Во время очных ставок, напоминает Грохотов, Ларицкий указывал, что деньги «передавались по просьбе Щерчкова и для Щерчкова». «Ларицкий через Сысолятина дал указание передать пакет Щерчкову, и его не интересовало, передал ли он его кому-то еще или оставил себе», — уточняет защитник.

Грохотов обращает внимание, что между Ларицким и Белых действительно были дружеские отношения, но они сложились задолго до передачи взятки, то есть не было никакого смысла привлекать посредника.

Передача денег Щерчковым — это голословное обвинение, уверен адвокат. По его словам, следователь даже не удосужился установить время передачи взятки — Ларицким Сысолятину и Сысолятиным Щерчкову, но это сделала защита. Грохотов долго объясняет методику вычисления. Он говорит, что самая интересная дата — 21 марта 2012 года, поскольку на следствии Ларицкий говорил, что передал деньги именно в этот день. Судя по графикам, считает адвокат, единственная возможность у Щерчкова встретиться с Сысолятиным — после совещания.

В тот день, о котором говорит адвокат, Щерчков поехал на встречу, а Белых на юбилей. Сразу после этого, с 22 марта в графике Щерчкова появляется многодневный незадекларированный отпуск. «То есть забрал деньги и ушел в запой, снимать стресс», — объясняет адвокат. Дата 21 апреля не подходит, потому что Белых уехал в аэропорт до окончания рабочего дня.

По словам защитника, если бы деньги за взятку были бы получены, то они должны были куда-то уйти, быть потрачены. Он произвел подсчеты, из которых следует, что необычных трат у Белых с момента первого эпизода не было. Доход с продажи активов после назначения на пост губернатора был 78 млн рублей, плюс зарплата в 12 млн. Расходы на семью бывшую — 19 млн, на сына — 14,5 млн, на свои текущие расходы Белых тратил порядка 150 тысяч. Итого общая сумма — 63 млн. Остальное было передано Пыхтееву на хранение, все сходится, говорит адвокат.

Он просил суд оправдать его подзащитного.

Никита Белых говорит, что у него болит голова, ему вкалывают магнезию.

Через 20 минут заседание продолжается, и бывший губернатор Кировское области начинает свое выступление в прениях. Он говорит, что хотел бы начать с доводов обвинения. Заявление, о котором говорила сейчас прокурор, ему предложил написать следователь.

Белых держит в руках мелко исписанный блокнот.

«Я не понимаю, что, с точки зрения прокуратуры обозначает "довольно быстрое согласование"», — отвечает Белых на фразу прокуроров. Он рассказывает, что по многим проектам согласование внесения изменений в инвестпроекты проходило даже в более короткие сроки, чем у УК «Лесхоз» и НЛК.

Он упоминает об алкоголизме Щерчкова — это не попытка очернить человека, объясняет Белых. Он сам говорил об этом на следствии и в суде, и Щерчков даже писал заявление об уходе с поста, но Белых не подписал его. «Это самое плохое кадровое решение в моей жизни», — говорит бывший губернатор.

Если сопоставить прослушки Зудхаймера и его показания, то окажется, что во многих местах они не совпадают, считает подсудимый. Затем он пытается объяснить прокурору, что глупо верить в то, что Зудхаймеру было сложно найти двести тысяч евро и для этого пришлось везти деньги за квартиру в Казахстане. «Этот человек 10 млн долларов вложил в НЛК, столько же заплатил за прекращение уголовного дела, он летает на частном самолете, у него есть 40-метровая яхта», — перечисляет Белых.

Он подчеркивает: «5 марта 2014 года встречи с Зудхаймером не было, и быть не могло».

«Зудхаймер не просто со мной не встречался, он даже не заходил в здание правительства. А если бы и заходил, он не смог бы вклиниться в график», — говорит подсудимый. Он добавляет: «Не буду расценивать умственные способности работников ФОМС, раскладывающих деньги под видеокамерами, у меня в кабинете ничего никогда не было».

Теперь про нарушения НЛК и УК «Лесхоз». Белых вновь подчеркивает, что нарушения были у всех инвестпроектов — это подтверждают и работники прокуратуры, проверявшие проекты и выписывавшие представления об устранении нарушений. В случае выявления нарушений, объясняет Белых, у правительства было два выбора — либо исключить проект из числа приоритетных, либо внести в него изменения. При этом, подчеркивает он, сама заявка на внесение изменений рассматривалась исключительно в том случае, если хотя бы часть проекта могла улучшиться.

Во время его работы на посту губернатора, говорит подсудимый, позиция правительства состояла в том, что лучше вносить изменения, чем исключать проект, каким бы он ни был. Белых обращает внимание, что докладные записки за авторством губернатора, на которые обвинение ссылается как на доказательство его особого отношения к проектам НЛК и УК «Лесхоз», писались и по другим проектам тоже, в том числе по «Красному якорю». Заинтересованность же в развитии именно УК «Лесхоз» объясняется как минимум тем, что до 2015 года область являлась собственником предприятия.

Белых напоминает, что следствие заявляло в качестве свидетелей обвинения 151 человека, однако допрошены в ходе судебных заседаний по ходатайству следствия были лишь 20 из них. «Тут с таким негодованием звучали на протяжении всего процесса, и в прениях фамилии некоторых свидетелей — Лебедев, Ахмадуллин и так далее — как будто бы их изначально не обвинение приглашало, а защита. Но просто обвинение испугалось, что в суде они скажут что-то не-то!» — считает он. Белых напоминает прокурорам о латинской поговорке, которую переводит как «закон и заявления последующие отменяют закон и заявления предыдущие».

Затем подсудимый пытается разрушить аргумент гособвинения о том, что поведение свидетеля Алексея Пыхтеева, который положил переданные ему Никитой Белых на дне рождения 50 тысяч евро, полученные от Зудхаймера, только спустя полгода, является странным. Он напоминает, что Пыхтеев в течение многих лет по его просьбе распоряжался его финансами. Поэтому ничего удивительного в том, что он не воспринял просьбу положить эту сумму на счет Военно-исторического общества как что-то необычное, нет — после ареста Белых он попросту не понимал, как поступить с этими деньгами, поэтому ждал, когда губернатор каким-либо образом передаст ему свою волю, а через полгода решил сделать то, о чем подсудимый просил изначально.

«Наоборот, было бы странно, если бы он сделал такое умозаключение: Никиту Юрьевича арестовали, значит я срочно, сразу же, должен перечислить эти 50 тысяч евро, которые он меня в ходе дня рождения просил отправить на счет Военно-исторического общества. Конечно, он не связал эти два события. Как ему вообще могло в голову прийти, что тут замешаны эти деньги?» — удивляется он.

Затем Белых замечает, что считает нужным объяснить про залоговый фонд, неоднократно упоминавшийся в ходе процесса. По его словам, этот фонд разрабатывался как механизм поддержки инвесторов и альтернатива так называемым госгарантиям. После этого подсудимый пускается в долгие рассуждения о бюджетном дефиците и его пагубном влиянии на экономику региона.

НЛК, объясняет он, изначально обладал госгарантиями, поэтому ничего удивительного в том, что ему предоставлялись и средства залогового фонда, нет. Кто именно мог пользоваться поддержкой залогового фонда, решала специальная комиссия, к которой Белых отношения не имел. Когда в конце 2013 года у НЛК стали появляться проблемы, Белых предпринял меры, чтобы имущество залогового фонда не оказалось под угрозой. Именно об этом и шла речь при встрече губернатора с Зудхаймером в Братиславе, утверждает он.

Белых предупреждает, что хочет сказать несколько слов по поводу котельной, но вместо этого пускается в долгое и обстоятельное рассуждение о характере взаимоотношений области с объектами теплоснабжения. Суть рассуждения сводится к тому, что нет ничего удивительного во внимании чиновников на уровне губернатора к котельной, стоящей на балансе НЛК, поскольку иногда правительству приходится заниматься и муниципальными проблемами. Случай с этой котельной был как раз таким, поскольку от нее зависели социально-значимые объекты, например, роддом.

После этого Белых в очередной раз хочет объяснить, как в регионе работала благотворительность и каким образом с ней было связано трудоустройство. Он вспоминает, как после своего назначения на пост открыл фонд поддержки губернаторских инициатив и как в дальнейшем, «по техническим причинам», функции этого фонда взяли на себя фонд «Вятка» и Военно-историческое общество. Белых рассказывает, почему работы по благоустройству — это тоже часть предвыборной кампании, объясняя, что торопил Зудхаймера в вопросе передачи денег исключительно ради того, чтобы успеть закончить работы по реставрации фасадов и установке фонтанов к выборам. Именно поэтому, отмечает подсудимый, в разговоре с Зудхаймером он, не вдаваясь в подробности, выбирал выражение «расходы на избирательную кампанию».

Затем Белых обращает внимание судьи на то, что следствие путает понятия «должностное лицо» и «орган власти»: решения, о которых говорится в обвинительном заключении — это решения органа власти, которые губернатор лишь подписывал как его председатель.

«Еще раз повторяю, что никакой передачи денег мне через Сысолятина и Щерчкова от Ларицкого не было», — напоминает он. Белых вновь пересказывает уже изложенный Грохотовым анализ рабочего графика Белых и перелетов самолета, зафрахтованного Ларицким, которые помогают дать более точный ответ на вопрос, когда именно губернатор получил деньги в своем личном кабинете (в обвинении указано, что это произошло в период с конца февраля по апрель). По мнению защиты, подходящих дней за этот период было лишь три — 7 марта, 21 марта и 25 апреля — однако ни в один из них губернатор и Ларицкий не встречались.

— На этом я уже хотел, как сейчас принято, сказать «раунд!», но вот адвокат подсказывает, что нужно какое-то обобщающее слово. Конечно, я более подробно расскажу еще в последнем слове, но и сейчас считаю нужным аккумулировать основные моменты. Я не брал деньги у Ларицкого через Щерчкова. Я не вымогал деньги у Зудхаймера, я вел с ним разговор о них, как с десятками других бизнесменов. Моя ошибка в том, что я согласился на наличные. Но понимаете, когда у тебя сроки горят, выборы на носу, а тебе каждый день докладывают, что на какой-нибудь фонтан не хватает, тут уже не думаешь особенно. Но я знаю точно, что я никогда корыстных целей не преследовал на работе и все делал на благо области. Прошу меня оправдать.

Дополнений у сторон нет. На этом судья объявляет об окончании судебных прений. Следующее заседание состоится в пятницу, 26 января в Пресненском районном суде Москвы в 13:00.