Как все было в прошлый раз [во время первого выброса]: числа с 18-го августа у меня начала голова кружиться и болеть, хотя я молодая, этим раньше никогда не страдала. Потом дети начали кашлять, не переставая: только пролечимся — опять начнут. Стали покрываться непонятной сыпью. Но тогда про выброс еще никто ничего не знал, слово это не упоминали, такого ведь раньше не было. Искали всегда какие-то отдельные причины.

О первом выбросе с завода «Крымский титан» стало известно в конце лета 2018 года. Сернистый ангидрид и другие токсичные вещества попали в воздух из заводского кислотонакопителя. По версии Минобороны Украины, это произошло из-за того, что в ходе учений российские военные обстреляли заводские системы; российские чиновники говорят о том, что выброс произошел из-за погодных условий.

Глава Крыма Сергей Аксенов признал проблему 31 августа, приехав на совещание в Армянск. Из города эвакуировали детей, через две недели здесь ввели режим чрезвычайной ситуации. На протяжении этого периода в зоне заражения неоднократно фиксировали повышенную концентрацию вредных веществ в атмосфере. Завод приостановил производство, с него взыскали более 700 млн рублей. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье о нарушении правил обращения экологически опасных веществ и отходов (часть 1 статьи 247 УК); она предусматривает штраф до 200 тысяч рублей или лишение свободы на срок до двух лет.

Сернистый ангидрид вызывает насморк, кашель, удушье, рвоту, при больших концентрациях — отек легких. Врач-дерматолог и медицинский журналист Михаил Макматов-Рысь рассказывал «Медузе», что вещество особенно опасно для детей.

Сейчас руководство Крыма утверждает, что экологическая ситуация в Армянске и соседних населенных пунктах в норме. «Крымский титан» вновь готовят к запуску, надзорные ведомства довольны состоянием завода.

Вечером 24 августа я сидела с подругами на лавочке, дети спали в коляске. Мы услышали какие-то взрывы вдалеке, но не придали им значения — граница рядом, учения постоянно идут. Затем минут через 40 пополз такой плотный смог; мы сидели вдоль аллеи под фонарями, и в свете фонарей было видно, как ползет туман. Прохожие стали хвататься за горло, кашлять, прикрывать лица одеждой, озираться по сторонам. Волна дошла до нас — лицо и все открытые части тела стало жечь, мы начали задыхаться и кашлять. Все сразу же разбежались по домам.

Все, конечно, стали обсуждать в местных группах — что-то масштабное происходит, воняет отовсюду, сложно дышать. На следующий день все стали замечать, что металлические предметы ржавеют — у меня, например, на подоконнике стоял кальян, буквально за ночь он покрылся весь ржавчиной и странным налетом. Запах стал усиливаться, состояние детей — ухудшаться. Их рвало, не переставая; все детские больницы были забиты. В администрации, да и по всем официальным каналам говорили — ничего страшного не происходит, это временно, не беспокойтесь, все хорошо.

На улицу старались особо не выходить — однажды на моих глазах на улице ребенок надышался и потерял сознание. У нас есть диалог «ВКонтакте» — «Мамочки Армянска». Там двести человек сидит, мы тогда списывались каждый день, рассказывали про состояние детей, обсуждали. Я, например, скидываю фото — ребенок покрылся пятнами, опух; другие пишут — дети плачут, их тошнит. И одна тогда написала — все, достало, давайте сегодня в пять часов пойдем к администрации, пусть объясняют, что с нашими детьми. Кто-то пришел требовать, кто-то — просто посмотреть. Люди собрались, их разогнала полиция — насчет задержаний я не знаю, но ото всех требовали разойтись, угрожали арестом. У всех ведь дети, а к ним подходят полицейские и говорят про 15 суток [ареста], естественно, люди расходятся — детей оставить не на кого.

Трижды, получается, был митинг на городской площади, и трижды их так разгоняли, нигде никто не писал про это, даже из городских пабликов удаляли все. Все сдвинулось с мертвой точки только после того, как о выбросе узнали за пределами нашего города. Стали приезжать журналисты, телеканалы, пошла какая-то огласка — если бы не это, ничего бы не было.

Лично для меня последней каплей было первое сентября. Линейки отменять не стали, но по местным телеканалам объявили, что все мероприятия будут только внутри школ из-за чрезвычайного положения. Тогда уже крутили объявления — не выходите на улицу без нужды, носите марлевые повязки, ну и все такое. Старший ребенок пришел на линейку — вонь, все кашляют, школа закрыта на ключ, никого не пускают, дети стоят на улице. В тот день я и еще две семьи собрали детей и уехали из города, потому что мы уже не выдерживали.

5 сентября началась официальная эвакуация детей. 26 или 27 числа их, получается, вернули. Чтобы вернуть детей после введения режима ЧС, должно пройти минимум 10 дней с последнего выброса. Нас вернули на третий день, за три дня до возвращения было зафиксировано повышение сернистого ангидрида, все официально было опубликовано, Роспотребнадзор это фиксировал. Но несмотря на это нас вернули домой. О чем тут говорить?

По сравнению с тем, что было, первые два дня после возвращения с эвакуации были еще нормальными: вонь ощущалась там, где скопилась — в подъездах, под деревьями. Затем опять стало хуже, 30 числа был выброс, и, получается, этой ночью [с 9 на 10 октября] был выброс.

Мы ничего не слышали в этот раз — спали; утром я встала с ребенком рано, часов в шесть, и поняла, что сейчас то же самое, что было в начале — стоишь будто в облаке тумана, все жжет, очень плохо. За 15 минут ребенок покрылся пятнами, затем у него начался отек, пришлось вызывать скорую. Нас увезли в приемное отделение, приняли. Сейчас они ведут список пострадавших, нас внесли в список тех, кто пострадал. Врач смотрела на нас и плакала, говорит — я вас умоляю, уезжайте из города, детей жалко, травят и будут продолжать это делать. Предложили госпитализацию, но я не смогла — не на кого оставить остальных. Нас отпустили с диагнозом «аллергическая реакция на токсическое воздействие», что-то такое там было, я не помню точно.

Вообще, мы вызывали скорую целый день — то одному станет плохо, то второму. Целый день между больницей и домом. В городе ситуация, как в первые дни — смог, находиться на улице больше 15 минут невозможно — все жжет, отекает лицо. У меня ожог слизистых, но детям еще хуже.

Я звонила в МЧС спросить, что опять происходит, почему такая вонь. Оператор отвечает — да-да-да, мы видим, мы сами все знаем, я тут сама чувствую, нам все звонят, но от нас ничего не зависит — сами мы не проводим мониторинг, а результатов пока нет, ждите. Я спрашиваю — куда же мне обращаться, что делать? Отвечает — попробуйте позвонить в Минздрав Красноперекопска (город рядом с Армянском — МЗ). Там меня посылают в Симферополь — мол, они за все мониторинги отвечают. Звоню в Симферополь — говорят: «Ой, наверное, это Москва». В итоге я так и не поняла, кто отвечает за мониторинг сейчас — тайна, покрытая мраком.

Сейчас я собираю всех из нашего диалога мамочек и сегодня мы идем на площадь, идем в администрацию, потому что то, что происходит — это ненормально, сколько уже можно детей травить — так просто невозможно. Сейчас, как и тогда, никто не хочет признавать того, что происходит в городе. Прежде чем вывезти детей после первых выбросов, нас неделю травили — до тех пор, пока мы не собрались на площади. Значит, снова соберемся.

В полиции мне сказали, что это несогласованный митинг, и что будут последствия. Сказали, что если будут плакаты, то я получу до 30 суток (согласно статье 3.9 КоАП женщина, имеющая детей до 14 лет, не может быть подвергнута административному аресту — МЗ). Но мы просто хотим правды о том, что происходит.