Ленинский районный суд Пензы продлевает срок ареста обвиняемым по делу «Сети». Арман Сагынбаев, Дмитрий Пчелинцев и Василий Куксов останутся в СИЗО до 18 сентября. До этого же дня продлен и срок следствия по «пензенскому делу». Заседание суда по Илье Шакурскому и Андрею Чернову еще идет. Продление ареста петербургским фигурантам дела назначено на следующую неделю. Единственный из обвиняемых, кто находится не в СИЗО, а, вероятно, под подпиской о невыезде — 21-летний Егор Зорин.

Зорину предъявлены обвинения не только в участии в «террористическом сообществе», но и в незаконном обороте наркотических веществ в крупном размере (часть 2 статьи 228 УК), указывается в постановлении суда о продлении срока ареста другим обвиняемым. Уголовное дело о наркотиках было возбуждено 18 октября 2017 года — в тот же день, что и дело о «террористическом сообществе». Зорин был первым задержанным, по имеющейся информации, именно его явка с повинной стала формальным основанием для возбуждения дела о «террористическом сообществе».

«ОВД-Инфо» публикует монолог Алексея Полтавца — 18-летнего анархиста из Омска, который жил в Пензе и был знаком со многими фигурантами «пензенского дела». Полтавец говорит, что он по убеждениям анархист, антифашист, вегетарианец и противник политики российских властей. Еще в Омске он познакомился с Виктором Филинковым, который позже переехал в Петербург. По словам Полтавца, из-за настойчивого внимания Центра «Э» он в декабре 2016 года решил переехать вслед за Филинковым, но по пути оказался в Пензе, где прожил несколько месяцев и познакомился с местными активистами — в том числе с Егором Зориным, Дмитрием Пчелинцевым, Максимом Иванкиным и Михаилом Кульковым. «С ними мы играли в страйкбол и ходили в лес — убирали мусор, сидели у костра», — вспоминает юноша.

В конце февраля или начале марта 2017 года Егора Зорина задержали силовики. Как рассказывает Полтавец, Зорина пригласил в гости некий знакомый, который кому-то позвонил, после чего в квартиру ворвались люди в масках, представившиеся сотрудниками ФСБ. В квартире они якобы нашли гашиш и сначала потребовали от Зорина признательных показаний, а затем предложили ему «сотрудничать» с ФСБ: например, рассказывать про «вербовщиков исламских террористов» в Пензенском госуниверситете, где тот учился. Зорин, говорит Полтавец, согласился и подписал некие документы, после чего его отпустили. Через неделю сотрудники ФСБ снова провели с Зориным беседу, причем на этот раз спрашивали о местных левых активистах. О том, что он согласился сотрудничать с ФСБ, Зорин рассказал знакомым — в том числе и своему однокурснику Илье Шакурскому.

Вечером 30 марта 2017 года задержали уже самого Полтавца, который шел домой с Михаилом Кульковым и Максимом Иванкиным. Перед молодыми людьми, вспоминает он, остановилась полицейская машина, из которой выбежали пятеро мужчин — на задержанных надели наручники. В ходе осмотра рюкзаков Кулькова и Иванкина, как утверждали силовики, были обнаружены наркотики. Рядом с задержанными остановился белый микроавтобус «Форд» с синими номерами — из него вышли «четыре человека, одетые в тактическую одежду, на голове у них были кепки и маски типа "бафф", и еще один сотрудник был в гражданской одежде». Они отвезли задержанных, как предполагает Полтавец, в управление ФСБ. По пути его били.

Там его пытали, требуя дать показания против друзей, говорит Полтавец. «Меня завели в кабинет, в котором была дверь, которая вела в еще один кабинет. Около этой двери меня поставили к стене в положение "полтора". Это когда стоишь на полусогнутых ногах, как будто сидишь, но без стула (в такую же позу ставили, например, задержанных по делу о баннере "ФСБ — главный террорист" в Челябинске — МЗ). Стоять в таком положении долгое время очень тяжело», — вспоминает он. В кабинет зашел сотрудник по имени Михаил, который поприветствовал Полтавца и сразу ударил его кулаком в верхнюю часть живота: «Я согнулся, у меня началась одышка, на что он сказал: "Да ладно тебе, я же только разминаюсь"».

После этого в другом кабинете, вспоминает Полтавец, участвовавший в задержании сотрудник ФСБ по имени Илья заставил его сделать 20 приседаний и стал смеяться над тем, что он не понимает причины задержания: «Вы всегда так смешно делаете вид, что ***** [ничего] не понимаете, а как ***** [оплеух] получите, так сразу все понимать начинаете». Сотрудник взял активиста за волосы и сказал: «Ты же понимаешь, что наркоту у вас не просто так нашли. Сейчас ты подписываешь показания на своих дружков-анархистов, потом повторяешь их у следователя, и мы тебя отпускаем, пойдешь свидетелем. Если нет — ты сядешь по полной, и я тебе обеспечу веселую жизнь в СИЗО, там таких мальчиков молоденьких, как ты, любят».

Полтавец отказался давать показания, после чего издевательства продолжились. По словам активиста, сотрудник по имени Николай заламывал ему руки, тянул за волосы, бил и выворачивал ухо, а когда Полтавец падал, сдавливал ногой половые органы. «Я чувствовал невыносимую боль, которая потом продолжалась еще долгое время. Николай угрожал, что подвесит меня и что отправит меня сейчас к людям, которые меня изнасилуют».

В перерывах между избиениями сотрудники ели, оставляя задержанного в позе «полтора» у стены. В таком положении он простоял почти до вечера следующего дня, когда сотрудник Илья сказал Полтавцу: «Твои друзья уже дали на тебя показания. То, что было с тобой до этого — это лучшее, что могло с тобой случиться. Я этими руками стольких таких же, как ты, сломал». А сотрудник Николай достал из шкафа черный потертый полиэтиленовый пакет с завернутыми краями и накинул его на голову — сначала, по словам Полтавца, его не затягивали, а потом несколько раз перекрывали доступ воздуха. Полтавец продолжал отказываться от оговора друзей, и пытки продолжались. Он вспоминает свой разговор с силовиками:

— Перестаньте меня пытать. Вы в два раза старше меня, я в наручниках, как вы так можете-то?

— А с вами по-другому нельзя, — ответили сотрудники и снова начали душить его пакетом.

Сотрудники ФСБ угрожали ему пыткой паяльником или изнасилованием шваброй, когда обнаружили, что пытка пакетом его не сломила, вспоминает Полтавец. «Михаил открыл дверь в соседний кабинет и крикнул: "Принесите мне паяльник", после чего сам покинул кабинет. В это время Николай сказал: "Щас я возьму вон ту швабру и засуну ее тебе в жопу, и ты мне со всем согласишься, ты после этого сам жить не захочешь. Ты этого хочешь?" Я сказал: "Нет, не надо"». Однако вместо этого сотрудники о чем-то посовещались и сказали: «Тебе повезло пока что, твои друзья сговорчивее тебя оказались». После этого активиста пообещали выпустить под подписку о невыезде и оставили в позе «полтора» у стены на всю ночь — двое сотрудников в это время смотрели фильм, ели и следили, чтобы он не вставал.

Утром активиста отвезли в лес и заставили сфотографироваться, указывая рукой на определенное место на земле — по описанию похоже, что сотрудники делали снимки для будущего протокола проверки показаний на месте. Фотографироваться его заставили избиениями и угрозой новых пыток. При этом Полтавец, по его словам, ничего подобного не подписывал и никаких показаний об этом месте не давал.

Молодого человека отвезли в отдел полиции. «[Сотрудник ФСБ] Михаил отдал бумажку с моими ответами на вопросы касательно меня. [Сотрудница полиции] Екатерина начала перепечатывать то, что там было написано, иногда задавая уточняющие вопросы. Дописав мои ответы, она распечатала их, сказала, что ушла сверить с ответами остальных. После этого она вернулась и сказала, что почти все совпадает», — вспоминает Полтавец. После новых угроз он подписал этот протокол.

Полтавца отпустили под подписку о невыезде и отвезли домой к Максиму Иванкину вечером 1 апреля. Он вспоминает, что «сотрудники объяснили родителям Иванкина, что я из Омска и пока буду жить у них дома». «Потом мы с Иванкиным обсудили, что происходило у фсбшников. Иванкин мне рассказал, что в ФСБ им с Кульковым удалось договориться, что Иванкин даст показания на Кулькова, а Кульков во всем сознается, чтобы насилие со стороны сотрудников прекратилось», — рассказывает Полтавец. Его друзей, говорит он, не пытали пакетом, но тоже били, угрожали паяльником и ставили в позу «полтора».

Уголовное дело против Кулькова и Иванкина возбуждено по статье о покушении на незаконный сбыт наркотических веществ в крупном размере (часть 3 статьи 30 и пункт «г» части 4 статьи 228.1 УК). Как следует из постановления Ленинского районного суда Пензы по делу «Сети», дело возбудили как раз 1 апреля 2017 года. После начала задержаний по «пензенскому делу» Максиму Кулькову и Михаилу Иванкину были заочно предъявлены обвинения и в участии в «террористическом сообществе» (часть 2 статьи 205.4 УК). В конце этого года уголовные дела были соединены в одно производство.

Все трое решили бежать и утром 2 апреля покинули Пензу. Полтавец говорит, что с тех пор он с Кульковым и Иванкиным не виделся. «Перед отъездом я позвонил своей девушке Вике [Фроловой] и рассказал ей о случившемся. Мы решили, что она тоже уедет из Пензы как можно скорее», — рассказывает он. Сначала Полтавец уехал в один из российских городов, где жил у друзей и работал без документов на стройке промышленным альпинистом. Через некоторое время он нелегально пересек границу с Украиной и добрался до Киева, но не стал обращаться в миграционную службу — «слышал, что были случаи, когда неизвестные похищали искателей убежища из РФ и вывозили в Россию». Там Полтавец также стал работать промышленным альпинистом и занимался утеплением домов, а зимой подрабатывал курьером в вегетарианском кафе.

Виктория Фролова переехала в Киев за месяц до начала задержаний по «пензенскому делу». Алексей Полтавец говорит, что однажды она ездила навещать родителей в Пензу, а потом благополучно вернулась обратно. Однако 23 мая Фролову — которая была хорошо знакома не только с Полтавцем, но и с арестованными по «пензенскому делу» активистами — задержали на границе с Украиной. Как рассказывала девушка «ОВД-Инфо», на пограничный пункт за ней приехали из Пензы оперативники ФСБ на черной «приоре», которые отвезли ее на допрос. Там под давлением она оговорила друзей и подписала показания, в которых она называет Шакурского, Куксова и Зорина членами ячейки «Восход», а Пчелинцева, Иванкина, Кулькова и Андрея Чернова — членами ячейки «5.11». После этого Фроловой позволили покинуть Россию. «Следователь Токарев много спрашивал [Вику] про меня и передавал мне привет. Он угрожал, что в Украине у них "есть свои люди" — меня вывезут нелегально в Россию и посадят в тюрьму», — рассказывает Полтавец.

В «пензенском деле» Полтавец фигурирует под именем Борис. «В одной статье, видимо, кто-то перепутал и написал, что "Борис" — это Кульков; хотел бы поправить: "Борис" — это я. Прозвали меня "кот Борис" или просто "Борис", потому что я очень люблю кошек, у меня была кошка, и однажды, когда я с ней играл, а по телевизору постоянно шла реклама кошачьего корма "Kitekat", где говорится про кота Бориса, подруга назвала меня в шутку "кот Борис", после чего все стали так меня называть», — рассказывает Полтавец.

Судя по материалам дела, ФСБ считает, что пензенские активисты якобы распределили роли в «террористическом сообществе» следующим образом: Пчелинцев был лидером и идеологом, его заместитель по кличке Рыжий — разведчиком и вербовщиком, Арман Сагынбаев по прозвищу Андрей-Безопасность — инженером-сапером, Илья Шакурский (Спайк) — тактиком, Андрей Чернов (Близнец) — связистом, Егор Зорин (Гриша) — стрелком, а Борис — также координатором и идеологом. В признательных показаниях одного из обвиняемых сказано, что Борис — «сподвижник идей анархистов», который иногда представлялся Даниилом.

​​​​Сейчас он попросил политического убежища в Украине, но опасается, что его могут похитить или выдать в Россию. «Поэтому я хотел бы получить убежище в другой, более безопасной стране. За это время у меня заметно ухудшилось здоровье, особенно морально-психологическое состояние, у меня развилось посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), что подтвердил психолог. Я понимал, что есть вероятность, что меня могут тайно экстрадировать, — но все же принял решение и попросил украинские власти предоставить мне убежище. Сейчас я ожидаю ответа. В настоящее время я легально нахожусь на территории Украины».

Что такое «пензенское дело»

Уголовное дело о «террористическом сообществе "Сеть"» было возбуждено ФСБ в октябре 2017 года. Тогда в течение месяца в Пензе задержали Егора Зорина, Илью Шакурского, Василия Куксова, Дмитрия Пчелинцева, Андрея Чернова и Армана Сагынбаева (последнего силовики нашли в Петербурге и этапировали в Пензу). Двое пензенцев — Максим Иванкин и Михаил Кульков — уехали из России и были объявлены в розыск. В январе в Петербурге по тому же делу были задержаны Виктор Филинков и Игорь Шишкин. 11 апреля обвинения предъявили еще одному петербуржцу — Юлию Бояршинову.

Большинство фигурантов дела — антифашисты и анархисты; многих задержанных объединяет и увлечение страйкболом. В ФСБ утверждают, что все арестованные состояли в подпольной организации «Сеть» и намеревались во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу с помощью взрывов «раскачать народные массы для дальнейшей дестабилизации политической обстановки в стране» и поднять вооруженный мятеж. Ячейки «Сети» якобы действовали в Москве, Петербурге, Пензе и Белоруссии.

Родные пензенских фигурантов дела рассказывали, что при задержании им подбросили оружие, а затем пытали. О пытках подробно рассказывали Виктор Филинков, Дмитрий Пчелинцев и Илья Шакурский. О допросе с применением электрошокера говорил и Илья Капустин, которого отпустили в статусе свидетеля — опасаясь за свою безопасность, он, как и жена Филинкова Александра, уехал в Финляндию, где попросил политического убежища.

Пчелинцев и Шакурский утверждали, что сотрудники ФСБ пытали их током в подвале пензенского СИЗО. Шишкин о пытках не заявлял, однако врачи диагностировали у него перелом нижней стенки глазницы, многочисленные гематомы и ссадины, а посетившие Шишкина в СИЗО члены ОНК зафиксировали на его теле многочисленные следы, похожие на ожоги от электрических проводов.

СК уже отказался возбуждать уголовные дела о пытках Филинкова и Капустина — следователь решил, что Филинкова сотрудники ФСБ законно били электрошокером, а следы на теле Капустина остались не от шокера, от укусов клопов.

Следственной группой пензенского управления ФСБ, которая работает над делом, руководит Валерий Токарев. В Петербурге расследование ведет следователь ФСБ Геннадий Беляев.

Родственники арестованных молодых людей объединились в комитет «Родительская сеть».

Часть 2 статьи 205.4 УК (участие в террористическом сообществе), по которой возбуждено и расследуется «пензенское дело», предусматривает от пяти до 10 лет лишения свободы.