В маленький зал Октябрьского районного суда Краснодара заводят немолодого исхудавшего мужчину, одетого в футболку, шорты и дешевые летние шлепанцы. В руке у него — желтый пакет из сетевого магазина «Магнит», под глазами — большие желтые мешки. Он подмигивает присутствующим — адвокату, общественному защитнику и единственному журналисту — а оказавшись в клетке для подсудимых и освободившись от наручников, несколько раз подтягивается на перекладине.

— Месяц рождения? — спрашивает его судья.

— Травень.

— Говорите, пожалуйста, по-русски.

— Я не гражданин России, я отказался от гражданства. Я апатрид.

После установления личности, которое из-за многословности обвиняемого занимает слишком много времени, мужчина в клетке читает ходатайство об аудиозаписи заседания. Затем еще одно — о переносе процесса в другой зал, поскольку оформление этого помещения, как ему кажется, нарушает закон о государственном гербе. Судья выносит отказ, поскольку другого зала, по ее словам, в суде попросту нет.

Но подсудимый не унывает — теперь он просит судью дать ему возможность удостовериться в личности присутствующего в зале помощника прокурора. «Я хочу, чтобы велась аудиозапись!» — кричит он из клетки, когда не получается добиться и этого. Судья выносит ему замечание, но его требования не заканчиваются — теперь мужчина просит внести в протокол сведения о том, что он держит голодовку уже 66 дней. Отказ. Подсудимый громко возмущается и получает еще несколько предупреждений.

«А что это за прокурорица тут вообще сидит? Да уберите вы эту дуру, елы-палы!». Понять, к кому обращается человек в клетке, становится все труднее. Подсудимого уводят. В зале становится невыносимо тихо. По контрасту кажется, что адвокат, зачитывая ходатайство об освобождении своего клиента, говорит шепотом. На оглашение решения судьи приставам приходится вернуть мужчину в зал, и перебранка с судьей разгорается с новой силой.

— Стоять не собираюсь, у меня 66-й день голодовки! — сходу объявляет подсудимый.

— Встаньте из уважения к Российской Федерации! — парирует судья.

— Из уважения к Российской Федерации — ладно, но не к вам ни в коей мере. Вы б мантию хоть застегнули из уважения к Российской Федерации! — отвечает он, но все-таки встает.

Судья зачитывает решение. Подсудимый, глядя в потолок и сложа руки на груди, не упускает случая перебить ее: «Не тяжкого, а средней тяжести!», «Да вы уже перепутали!». Как будто устав говорить, он облокачивается на угол клетки и слушает судью, глядя ей прямо в глаза.

В результате арест 46-летнему Владиславу Никитенко продлевают до 9 ноября. И хотя его странные взаимоотношения с российскими судами и следователями длятся уже 15 лет, столь надолго за решетку он попадает впервые.

Апатрид. Голодовки и велопутешествия

В мае 2003 года во входящей почте председателей Совета федерации, Конституционного и Верховного судов, генпрокурора, Московской Хельсинкской группы и Фонда защиты гласности появилось странное письмо. «Обращение к президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину от Человека планеты Земля. Прошение о добровольном выходе из гражданства России в связи с несоблюдением Российской Федерацией возложенных на себя обязанностей по защите прав и основных свобод Человека и Гражданина», — гласила шапка послания.

В документе, насчитывающем восемь страниц и 23 пункта, Никитенко заверял адресатов, что на протяжении всей своей жизни честно выполнял обязательства перед государством — отслужил два года в советской армии, а затем, «исполняя общественный долг, создавал телепередачи и выпускал газету, способствуя реализации прав граждан на получении информации из независимого источника». Однако, писал автор, Российская Федерация со своей стороны не только не соблюла возложенное на нее обязательство защищать его права гражданина, но и, напротив, способствовала их нарушению.

Как объяснял проживавший в Благовещенске и выпускавший там газету «Амурский летописец» Никитенко, с избирательностью российского правосудия он столкнулся еще в 2001 году. За публикацию на страницах издания стихотворения, в котором местный депутат-коммунист называл тогдашнего губернатора Анатолия Белоногова «партийным иудой», Никитенко признали виновным по части 2 статьи 130 УК (оскорбление, публично демонстрирующееся в СМИ; в настоящий момент утратила силу).

Спустя год суд приговорил издателя к выплате «совершенно безумной, учитывая обстоятельства, суммы» в качестве возмещения морального вреда мэру Тынды Марку Шульцу, имя которого, как писал автор письма, даже не фигурировало в статье о разворовывании бюджетных денег в городе. Примерно в то же время Никитенко обязали выплатить 25 тысяч рублей компенсации замглавы администрации Приамурья Александру Мигуле (впоследствии его осудили на девять лет колонии за мошенничество с землей в годы пребывания на посту мэра Благовещенска) за упоминание его имени в связи с запрещенной ультраправой организацией «Русское национальное единство». Позже суд изъял у редакции «Амурского летописца» технику, в том числе персональный компьютер главного редактора. Как утверждает сам Никитенко, последнее решение было вынесено на основании документов, украденных из его рабочего стола за некоторое время до этого.

Почти все решения против Никитенко и «Амурского летописца» вынесла судья Благовещенского городского суда Елена Кузьмина. Еще через год на Никитенко завели уголовное дело по части 1 статьи 298 УК (клевета в отношении судьи в связи с рассмотрением дела в суде) по заявлению самой Кузьминой, которая, знакомясь с составленным журналистом документом под заголовком «Частная жалобка на определение суда», увидела в ней следующую фразу: «Именно судья Кузьмина и председатель областного суда Семенов встали на сторону мошенников и фактически стали мошенниками сами».

Из материалов дела

«Фоносемантический облик негативных лексем "мошенники" вызывает впечатление чего-то плохого, отталкивающего, страшного, шероховатого, угловатого, злого, темного, тяжелого, плохого, грубого. [Слова Никитенко о Кузьминой] принципиально серьезны. Содержащаяся в них информация, выраженная достаточно прямо, открыто и без подтекста, относится к компетенции органов и правосудия, и может быть проверена следствием», — гласили выводы проведенной позднее по распоряжению следователя экспертизы.

В этот момент Никитенко и сделал нетривиальный ход — отказался от российского гражданства и попросил выдать ему «удостоверяющий личность документ, не носящий государственной символики Российской Федерации, позволяющий в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека, Конституцией Российской Федерации, свободно передвигаться по территории России, свободно покидать страну и возвращаться обратно». Подобного документа просителю, конечно, не выдали, и до 2005 года он жил с паспортом гражданина СССР.

«С момента опубликования данного письма я отказываюсь от всех прав, гарантированных мне Конституцией Российской Федерации, и отказываюсь исполнять все обязанности, возложенные ею на меня. Пользуясь до сих пор паспортом гражданина СССР, не имея ни одного документа, подтверждающего мое российское гражданство, де юре лицом без гражданства я являюсь со Дня Независимости, у меня нет каких-либо документов, являющихся собственностью России», — заканчивал Никитенко свое письмо.

В своем решении об отказе в выдаче паспорта лица без гражданства ФМС упоминала уголовное дело о клевете на судью. Через четыре месяца оно было закрыто за отсутствием состава преступления — после многочисленных обращений Никитенко к прокурору тот признал, что ни УПК, ни УК не позволяет рассматривать кассационную жалобу, которой на самом деле и являлся документ под названием «Частная жалобка», как способ распространения клеветнических сведений. Тогда Никитенко обратился в прокуратуру с требованием завести уголовное дело по статье 299 УК (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) на следователя, однако дело в итоге возбудили в отношении него самого — на этот раз по статье 297 УК (неуважение к суду).

Судя по «Живому журналу» обвиняемого, именно тогда он впервые прибегнул к голодовке. Никитенко утверждает, что в течение года — с октября 2003-го по октябрь 2004-го — он не ел в общей сложности 140 дней, выдержав три голодовки продолжительностью 31, 40 и 56 суток. «На сороковой день третьей голодовки я обошел Москву по МКАДу, пройдя за тридцать часов около 115 км, а на 50-й день выехал на велосипеде из Москвы и через четыре дня прибыл в Санкт-Петербург. Удивительно, но до этого я более семи лет вообще не садился на велосипед. […] Более того, во время езды я часто забывал о том, что надо отдохнуть. В итоге, за время 16-18 часов суточного пробега, я отдыхал не более часа, что позволяло мне проезжать до 200 км в день. Если учесть, что велосипед, на котором я ехал, не был предназначен для таких дальних поездок, достижение становится вполне значимым для нетренированного человека. Ну а если вспомнить, что поездка происходила на 50-53-й дни голодовки, придется признать, что это был рекорд, достойный занесения в книгу рекордов Гиннесса», — утверждал он.

В дальнейшем Никитенко будет посвящать голодовкам и велопутешествиям почти все свое свободное время — например, в 2005 году, так и не получив паспорт апатрида и воспользовавшись обычным общегражданским, он проехал голодным от Благовещенска до Владивостока, затем — до Пекина, а на следующий год — из китайского Бэйхая в Шанхай. Все путешествия Никитенко подробно описал в опубликованной в 2009 году издательством АСТ книге «Голод. Пособие для выживающих, протестующих и худеющих». Параллельно с «Живым журналом», который был почти полностью посвящен путешествиям, Никитенко занялся сайтом Pravorub.Net, который позиционируется как форум юристов, где профессионалы обмениваются опытом и мнениями. Правда, администратор при этом использует платформу для подробного освещения своей личной истории.

Между тем, дело об оскорблении судьи Кузьминой после рассмотрения в суде возвратили следователю, который прекратил его; затем производство было возобновлено, но вскоре — приостановлено. В начале 2004 году прокуратура вновь отменила постановление о приостановлении следствия, но спустя шесть месяцев следователь опять прекратил дело. В августе 2007 года руководитель Следственного отдела СК по Благовещенску в очередной раз возобновил расследование.

Если верить записям самого Никитенко, в 2007 году по возвращении в Благовещенск его арестовали за нарушение подписки о невыезде по возобновленному делу — по его собственным словам, он не оставлял подписи в документе, а потому считал подписку недействительной. В общей сложности путешественник провел в СИЗО 94 дня. Позже мера пресечения была изменена, а дело переквалифицировано на часть 3 статьи 298 УК (клевета в отношении судьи, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дела в суде, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого преступления). В 2011 году Никитенко был оправдан судом присяжных.

«Да, прокуроры подобрали мне расчудесную команду присяжных и даже ввели в ее состав двух обманщиц, которые имели криминальное прошлое, и даже не дали мне с судьей на пару признать недопустимым доказательством копию с копии "частной жалобки", заверенную ненадлежащим лицом. Были б они там умней, уголовное дело прекратили бы за отсутствием события преступления. А так получилось, что на основании оправдательного вердикта присяжных суд был вынужден вынести мне оправдательный приговор, а после очередной прокурорской тупости с обжалованием необжалуемого мой оправдательный приговор вступил в законную силу», — писал он после этого решения.

По данным сайта Судебного департамента, Никитенко стал единственным россиянином, оправданным судом присяжных по делу о клевете в отношении судьи. На следующий день после того, как этот вердикт устоял в Верховном суде, статья 298 УК утратила силу.

Прокуроры и ПМС. Инвалютные животные

Эпопея с судьей Кузьминой, длившаяся почти десять лет, наконец-то закончилась, но Никитенко не изменил своим увлечениям: он продолжил путешествовать по Китаю и Дальнему Востоку на велосипеде, голодать и дразнить российское правосудие.

В декабре 2013 года, выступая в качестве общественного защитника по уголовному делу о покушении на сбыт наркотиков, Никитенко, как следует из протокола его допроса, возмутился тем, что гособвинитель Камалетдинова явилась на заседание суда без форменной одежды и сфотографировал ее на телефон, угрожая подать жалобу. При этом он произнес фразу: «Дайте я сфотографирую это животное».

Владислав Никитенко. Фото: vlad-hunrider.livejournal.com

«Я считаю, что слово "животное" относится к зоологической принадлежности любого человека, в том числе и меня, к царству "животные", и если и носит оскорбительный характер, то это относится к гражданско-правовым отношениям [а не к уголовным]», — рассказал юрист-самоучка на допросе после того, как обратился в Следственный комитет с явкой с повинной. В результате в отношении него было возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 297 УК (неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участника судебного разбирательства), однако спустя год следователь прекратил его за отсутствием состава преступления. Основанием для такого решения послужила экспертиза, не обнаружившая признаков оскорбления в слове «животное», брошенном в адрес прокурора.

В январе 2014 года ситуация повторилась. На этот раз Никитенко, участвуя в судебном заседании уже по другому уголовному делу, в ответ на слова прокурора Коломиной, которые, по его мнению, выдавали ее раздражение, задал вопрос, состоявший всего из трех букв: «ПМС?». Заседание пришлось прервать, Коломина самостоятельно обратилась к следователю с заявлением по все той же 297-й статье, а общественный защитник, не дожидаясь, когда следователь вынесет решение о возбуждении уголовного дела, пришел к нему с повинной.

«"ПМС" — общепринятое в медицине, политике, публицистике сокращение от "предменструальный синдром", известный также как "синдром предменструального напряжения" […] если бы я хотел действительно оскорбить прокурора Коломину, я бы совершенно спокойно, громко и внятно, сказал бы: "У нее менопауза" […] Я — мужчина, и я люблю женщин, совершенно ровно отношусь к геям и лесбиянкам, а также к любой расе и национальности, поэтому заранее прошу не лепить мне состав 282-й статьи — некоторые пробовали, но ни у кого не получалось. Я абсолютно и агрессивно толерантен. И такие "социальные группы", как прокурор РФ или федеральный судья РФ, также могут не беспокоиться. Я не скрываю своего презрения только к посредственностям. А прокурора Коломину я считаю посредственностью, причем бессовестной и жестокой посредственностью», — написал он.

Однако и это следователя не убедило — в марте 2014 года он вынес отказ в возбуждении уголовного дела. «[…] Выражение "У тебя что, ПМС?" орган предварительного следствия не рассматривает ни как оскорбление, выраженное в неприличной форме, ни как оскорбление вообще. Данное выражение содержит вопрос, однако не определяет оценку человека в отрицательном смысле. При этом орган предварительного следствия принимает во внимание также тот факт, что не каждый человек знает, что такое ПМС, и более того, если даже и знает, то не воспринимает данный факт как отрицательную оценку личности женщины. Таким образом, следствие считает, что [в действиях Никитенко] отсутствует состав преступления», — говорилось в постановлении.

Всего через пять дней после того, как следователь вынес отказ в возбуждении дела, Никитенко написал еще одну явку с повинной — на этот раз он рассказал, как оскорбил назначенную незадолго до этого прокурором Крыма Наталью Поклонскую. В опубликованном им на портале Pravorub.net тексте «Прокурор и честь. Несовместные понятия. Явка 3-я» Никитенко пророчил молодой руководительнице надзорного ведомства скорое завершение карьеры, рассуждал о ее внешности и называл «инвалютной проституткой». «Удачи тебе, прокурор Няша, на новом посту! Я не первый, кто называет тебя проституткой, но первый, кто готов отстоять свою позицию в нашем с тобою родном россиянском суде. Буде случится суд, конечно. Считай это явкой с повинной. Если ты не вполне еще в курсе, то статья у нас — 297 и 298.1 УК РФ», — писал Никитенко.

Поскольку самостоятельно определиться с подследственностью публицисту не удалось, он направил явку с повинной на имя президента Путина, генпрокурора Юрия Чайки и председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина, в которой вновь потребовал возбудить в отношении себя уголовное дело по статье 297 УК. Ответ последовал только из Администрации президента, сотрудник которой пообещал направить документ в Генпрокуратуру. Однако там письмом Никитенко не заинтересовались, равно как и в Следственном комитете.

Свастики, Пореченков и сепаратизм

Пытаясь добиться возбуждения в отношении самого себя дела об оскорблении прокурора, Никитенко не оставлял без внимания и новинки уголовного законодательства. 9 мая 2014 года в силу вступила новая статья 280.1 УК (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации). В том же месяце Никитенко опубликовал текст под заголовком «Дядя Вова! Не позорься, верни Крым!».

В этой статье автор по пунктам описывал действия, которые «дядя Вова» должен предпринять для того, чтобы спорный полуостров снова вошел в состав Украины, параллельно отмечая, что диспозиция «сепаратистской» статьи ему уже известна. «Так что прошу расценивать эту статью как публичный призыв к "нарушению территориальной целостности РФ" — возвращению Крыма Украине; как публичный плевок в эту статью УК и во все те структуры, кто ее придумал, утвердил, подписал и намерен исполнять; ну и как явку "с повинной". Мне жутко хочется по этой статье посудиться с любым представителем твоей, дядя Вова, "юридической школы"», — писал он.

По собственному признанию Никитенко, ему очень хотелось стать первым обвиняемым по статье 280.1, однако публикация осталась незамеченной, и автору пришлось обратиться с явкой с повинной в Следственный комитет. После допроса в качестве подозреваемого юрист-любитель принялся ждать, однако ответа от следователя не последовало. Спустя два месяца выяснилось, что дело было передано по подследственности в УФСБ в Комсомольске-на-Амуре. Как следует из материалов доследственной проверки, Никитенко был допрошен вновь и подтвердил обстоятельства, изложенные в его явке с повинной. Однако исследование, проведенное в Дальневосточным региональным центром судебной экспертизы Минюста по поручению следователя ФСБ, не обнаружило в тексте статьи призывов к сепаратизму.

«Решение о возбуждении уголовного дела может быть принято только при наличии достаточных данных, указывающих на признаки состава преступления, которые в ходе проведенной процессуальной проверки в действиях Никитенко не установлены, в связи с чем основания для возбуждения уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 280.1 УК РФ отсутствуют», — говорится в постановлении следователя, датированном сентябрем 2014 года.

Судя по публикациям на Pravorub.net, поняв, что перспектива возбудить уголовное дело против самого себя призрачна, Никитенко попытался обратить внимание ФСБ на нашумевший ролик, в котором актер Михаил Пореченков смотрит в прицел пулемета в Донецком аэропорту. Однако и это ему не удалось. Наконец, в ноябре 2014 года удача все же улыбнулась Никитенко: начальник Центра по противодействию экстремизму УМВД по Амурской области составил рапорт об обнаружении на его странице в фейсбуке изображений, содержащих нацистскую символику.

Внимание полицейского привлекли четыре демотиватора — на одном была изображена свастика в цветах георгиевской ленты, на другом — герб Третьего рейха, стилизованный под российский, на третьей — фотография телеведущего Дмитрия Киселева с пририсованным к рукаву нацистским символом, на четвертом — нагрудный знак СС рядом с нагрудным знаком сотрудника МВД России. В результате суд постановил оштрафовать Никитенко на две тысячи рублей, признав виновным по части 1 статьи 20.3 КоАП (пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики).

Приговор устоял в апелляции. После этого Никитенко решил проверить бдительность Центра «Э» и в январе 2015 года опубликовал в фейсбуке кадры из фильма «Гитлер Капут», на которых была изображена свастика, распечатал скриншоты со своей страницы, а затем отнес в УМВД, оформив их как явку с повинной. Однако в этом случае полицейские отказались заводить на публициста административный материал.

Из материалов дела

Игра в попки-палочки и рекорд Савченко

Несмотря на то, что адвокатского статуса у Никитенко так и не появилось, к 2012 году году география его деятельности в качестве общественного защитника расширилась: в Краснодаре он участвовал в деле судьи Дмитрия Новикова, обвиненного в махинациях с земельными участками, а позже — в деле полицейских Александра Никульшина, Олега Дробахина и Сергея Дабижи, арестованных за избиение подозреваемого в сбыте спайса.

13 ноября 2015 года во время заседания по делу оперативников и произошел инцидент, послуживший поводом для возбуждения уголовного дела в отношении самого Никитенко — юрист-путешественник сделал предположение о том, что представитель гособвинения Козлов либо приходится потерпевшему родственником, либо состоит с ним в гомосексуальной связи. Буквально это звучало так: «Вы что ему, родственник, или вместе в попки-палочки играетесь?». Позже Никитенко письменно заявил отвод прокурору, изложив в нем аналогичное предположение. Следователь же расценил это как «заведомо ложную, клеветническую информацию» и возбудил уголовное дело по части 2 статьи 298.1 УК (клевета в отношении прокурора).

Следующие эпизоды в нынешнем деле Никитенко относятся к 10 и 14 декабря — по версии следствия, он дважды оскорбил сотрудника прокуратуры, тем самым совершив два преступления по части 1 статьи 297 УК, и одно — по части 1 статьи 294 УК (вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия). После предъявления обвинения следователь взял с него подписку о невыезде, однако Никитенко, рассудив, что без подписи она недействительна, уехал в Курскую область защищать местного депутата Ольгу Ли, обвиняемую в призывах к сепаратизму. 15 июля его задержали и доставили в Краснодар, и в этот же день в его деле появился еще один эпизод.

По версии следствия, Никитенко, «преследуя цель воспрепятствовать законной деятельности представителя власти, находящегося перед ним в форменном обмунидровании сотрудника полиции […] применил насилие, не опасное для жизни и здоровья, в отношении оперуполномоченного отдела уголовного розыска Центрального округа управления МВД по Краснодару Зайцева, нанеся ему удар двумя руками, сомкнутыми в замок, в область левого виска, в результате которого последний потерял равновесие и упал на асфальтное покрытие». Полицейский получил сотрясение головного мозга, ушиб левой половины лица и ушиб правого предплечья, однако следователь квалифицировал действия Никитенко по части 1 статьи 318 (применение насилия, не опасного для жизни или здоровья в отношении представителя власти).

Суд заключил Никитенко под стражу на следующий день после задержания. Сейчас его интересы представляет адвокат Лев Лалаян: по просьбе некогда находившегося под арестом по обвинению в призывах к экстремизму оппозиционного активиста Сергея Титаренко его услуги оплачивает правозащитный центр «Мемориал». По словам члена совета организации Сергея Давидиса, сейчас в «Мемориале» обсуждается вопрос о признании Никитенко политзаключенным.

«Политический мотив в преследовании кажется явным. Бывает, что мы помогаем с защитой тем, кого не признаем политзаключенным, но в чьем преследовании видим политический мотив и нарушения закона. Вот в данном случае политический мотив достаточно очевиден — понятно, что таких сутяжников-правдоискателей власть (а уж в Краснодарском крае и подавно) не любит. Просто так, без серьезной дополнительной мотивации, целую делегацию высылать для задержания обвиняемого по легким статьям в Курск из Краснодара не стали бы», — говорит правозащитник.

Лалаян вступил в дело недавно и еще не успел ознакомиться со всеми материалами. Однако защитник полагает, что вскоре его клиента ждет переквалификация обвинения на более тяжкую вторую часть статьи 318 УК (применение насилия, опасного для жизни или здоровья). Наказание по ней предусматривает до десяти лет лишения свободы. При этом сам Никитенко, как следует из его писем из СИЗО, вины в нападении на полицейского не признает. «Если бы я действительно ударил капитана Зайцева, его начальник получил бы взыскание, а в ближайший опорный пункт было бы внесено сообщение о преступлении, правонарушении или рапорт о халатности […] Я не только не скрывался от следствия, я успешно защищал обвиняемых и передавал дела в суд», — объясняет он в одном из писем. К тому же, говорит Никитенко, после задержания он не выпускал из рук, скованных наручниками, тяжелую сумку, и попросто не смог бы нанести столь сильный удар в таком положении. Адвокат Лалоян более точно объяснить позицию своего доверителя пока не может.

По словам Никитенко, за два месяца он написал около 300 жалоб, 125 из которых находятся на рассмотрении в различных судах и ведомствах. Параллельно, как следует из его переписки, обвиняемый пишет книгу «Не суди!», начатую во время пребывания в СИЗО в 2007 году. Сейчас Никитенко держит голодовку, требуя от следователя дать ему проверить свои показания на полиграфе.

«В общем, зря они со мной так. Надо было спросить у дальневосточных правоохранителей, сколько народу об меня зубы сломали. Только что написал письмо Путину. Предлагаю продлить мне срок сразу, чтобы рекорд продолжительности голодовки в тюрьме остался за Россией. Я его у Нади Савченко заберу! Желаю добра всем добрым людям», — пишет он.