Президиум правительства – это чисто советское изобретение, чье существование было продиктовано жесткой необходимостью. Особенностью Совета министров СССР был его неимоверно раздутый состав. Например, на самом излете брежневской эры в состав правительства входили следующие категории чиновников: председатель и его заместители – 14, министры -64, председатели государственных комитетов – 20, начальники управленческих органов – 4, председатели советов министров союзных республик – 15. Итого: 117 душ. Ясно, что пытаться заседать и принимать в таком составе решения по каждому вопросу – самый верный способ отправить себя и коллег на принудительную госпитализацию в сумасшедший дом. Поэтому одновременно с рождением советского Совета министров в марте 1946 года на божий свет появился и его президиум.
Все постсоветские правительства РФ были, правда, органами не с таким разбухшим кадровым составом. Но привычка создавать еще более облегченный президиум никуда не ушла. При Егоре Гайдаре такое “внутреннне правительство” именовалось по-другому – коллегией. Но уже при Викторе Черномырдине было решено вернуться к ласкающему слух советского человека названию президиум. Если бы сейчас в мире не бушевал короновирус, то на этом я, наверное, поставил бы точку в своих размышлимах о создании в правительстве Мишустина президиума. Но так как этот вирус, к сожалению, отказывается пока изгоняться из нашей действительности, приведу аналогию более соответствующую текущему политическому( а также эпидемиологическому) моменту.
В Великобритании столетней давности не было проблем с излишне раздутым составом кабинета министров: в него входило около 20 человек. Но пришедий к власти в один из самых отчаянных и тяжелых моментов Первой мировой войны в декабре 1916 года новый премьер-министр Дэвид Лллойд Джордж создал внутри обычного правительства еще и узкий “военный кабинет” из пяти членов. То же самое было сделано и Уинстоном Черчиллем во время Второй мировой войны. Написав эти строки, я ощутил чувство некоторой неловкости. Только десять дней тому назад я покритиковал Ангелу Меркель за сравнение исходящей от короновируса угрозы со Второй мировой войной. А сейчас я, получается, делаю приблизительно то же самое? Получается, что да. Уровень грозящей нам опасности, конечно, по-прежнему несопоставим с тем, через что довелось пройти нашим прадедам. Но вот с чем еще можно сравнить масштаб управленческого вызова, масштаб дезорганизации привычного образа жизни? В нашем случае – еще и с эпохой постсоветской разрухи, когда страна балансировала на грани анархии и полного экономического коллапса. А в случае с зарубежными странами – действительно только со временем Второй мировой войны.
Верность этой аналогии подтверждается еще и тем, что орган, чьим прямым политическим наследником стал президиум Совета министров СССР – бюро союзного Совета народных комиссаров – был создан как раз в разгар Великой Отечественной войны. В периоды острых кризисов роль небольших по своему кадровому составу, но зато наделенных широкими полномочиями управленческих структур резко возрастает. Конечно, применительно к нашей нынешней ситуации в этих рассуждениях есть известная доля условности. На бумаге можно нарисовать самую идеальную, стройную и эффективную схему принятия решений. Но если люди, которым поручено осуществлять эту схему, не умеют работать, управленческий механизм все равно будет крутиться на холостых оборотах. Предыдущий премьер-министр Медведев не умел и не любил принимать быстрые, но хорошо продуманные содержательные решения. Нынешний премьер-министр Мишустин делать это и любит и умеет- так было в период, когда президиума правительства еще не существовало. Так, я уверен, будет и впредь.
Но в нынешней ситуацию важны любые управленческие “мелочи”, включая возможность принимать важные решения, не собирая для этого все правительство, а ограничиваясь его президиумом. Впереди у кабинета министров и всех нас дальнейшее продление, ужесточение и расширение ограничительных мер в целях борьбы с короновирусом. Например, в публичную сферу уже вброшен тезис о необходимости временного ограничения пассажирских и авиационных перевозок внутри страны. Подозреваю, что все это очень скоро воплотится в жизнь – как только наш парламент проголосует за расширяющие полномочия правительства поправки в законодательные акты о чрезвычайных ситуациях. Россия, как весь остальной мир, де факто находится сейчас в ситуации войны. И то, что противостоящего нам всем врага можно разглядеть разве что в микроскоп, не делает ситуацию более легкой. Рад, что в таких условиях у премьера Мишустина появился полноценный боевой штаб.
