К юбилею режиссера, который стал синонимом американского кино, развенчал все национальные мифы и на их обломках создал свой собственный, рассказываем, как и в какой компании он из сериального актера и главного ковбоя планеты превратился в последовательного пацифиста, последнего гуманиста и народного трибуна
Глава первая
1960-е: Клинт Иствуд и миф об истории
«За пригоршню долларов». Режиссер Серджо Леоне, 1964
«Сыромятная плеть». Создатель Чарльз Маркиз Уоррен, 1959–1965
Слева направо: Дэвид Уотсон, Клинт Иствуд и Раймон Сен-Жак на съемках «Сыромятной плети», 1965
«Хороший, плохой, злой». Режиссер Серджо Леоне, 1966
Несколько лет назад у Клинта Иствуда в интервью спросили, какой эпизод из его собственной жизни, по его мнению, достоин фильма. Переждав смех интервьюера, Иствуд ответил: «Когда мне был 21 год, самолет, на котором я летел, потерпел крушение над Тихим океаном, и мы с пилотом проплыли около трех километров, чтобы спастись. Возможно, этот случай, но не уверен. Крушение происходит очень быстро, а плывешь долго и скучно. Так себе история. Но больше ничего вспомнить не могу». Этот принципиально антианекдотический ответ — превосходная иллюстрация представлений Иствуда что о жизни, что о кино. «Лучший ковбой в истории» (по определению Джона Уэйна, единственного в этой номинации конкурента Иствуда), современный наследник классического Голливуда и режиссер, по которому можно и нужно изучать политическую историю Америки, в 60-х начинал у режиссеров, которые уважали свое и чужое время и не тратили его на любого рода невнятицу. Фильмы — во всяком случае те, благодаря которым Иствуд стал полноценным архетипом,— быстро придумывали, еще быстрее снимали, и решения в них принимались мгновенно. От них зависело, переживет ли персонаж следующие пять минут: на дворе стояла эпоха вестернов, пуля настигала всех. Умению справляться с абстрактными категориями, не выпуская при этом сюжета и пистолета из рук, Иствуда научил Серджо Леоне*, с которым в 60-х они создали великую «Долларовую трилогию»: она не только запустила карьеры обоих, но и переписала американскую историю, стала эмблемой жанра спагетти-вестернов и обеспечила работой целое кинопоколение под предводительством Квентина Тарантино.
Иствуд приехал в Италию в 1964 году — умеренно знаменитый актер, за плечами у которого была несостоявшаяся учеба в Университете Сиэтла, несостоявшаяся служба в армии (войну в Корее он провел в качестве инструктора по плаванию — как раз после той самой авиакатастрофы), несколько эпизодических ролей в кино и пять сезонов вестерн-сериала «Сыромятная плеть», в котором он, по собственным словам, только и делал, что «целовался с девушками и щенками». Иствуду хотелось стать антигероем, начинающему режиссеру Леоне хотелось стать лучшим американским режиссером, чем сами американцы,— это был идеальный союз. Первым их совместным фильмом стал «За пригоршню долларов» — ремейк «Телохранителя» Акиры Куросавы о самурае-одиночке, который борется с организованной преступностью с помощью массовой резни,— и это была идеальная авантюра (иск против Леоне, поданный Куросавой за плагиат, только украсил ее). Главный жанр американского кино заново подарил американцам европеец, сняв ремейк японского фильма, который был поставлен по американскому роману (в основе «Телохранителя» Куросавы — романы классика нуара Дэшила Хэммета). Круг замкнулся, всесильный жанр, который в Америке заменял учебники по истории, получил прививку европейского скептицизма, а на выходе обнаружились новый жанр, новый герой и новая мифология: «За пригоршню долларов», который сам Леоне называл комедией дель арте, полностью изменил пейзаж вестерна. Фронтир как земля этической определенности, где добро борется со злом, существовать перестал. Вместо этого он оказался заселен гораздо более реалистичными персонажами (пусть часто действовавшими вне законов физики), все они были прежде всего убийцами и только после — героическими фигурами. За следующие два года Леоне и Иствуд снимут «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой» — трилогия станет настоящим актом патриотизма и в конечном счете пацифизма.
В 1967-м на деньги, заработанные на «Долларовой трилогии», Иствуд вместе с Ирвингом Леонардом* основал компанию Malpaso Productions, на этой базе будут выпущены все его фильмы: гонорары за зверские убийства безымянных статистов, изображавших в Италии коренное население США, стали фундаментом для кинокомпании, которая займется пересмотром всех американских героических мифов, начиная с вестерна и заканчивая подвигами времен Второй мировой.
*Серджо Леоне
Клинт Иствуд и Серджо Леоне на съемках за «За пригоршню долларов», 1964
Первый учитель Иствуда, антифашист, американофил, выросший на Хемингуэе и Дос Пассосе, переписал историю двух самых кровожадных жанров американского кино — вестерна («Долларовая трилогия») и гангстерской саги («Однажды в Америке»). Сын режиссера Винченцо Леоне и актрисы Биче Валериан, к 30 годам он успел сняться в эпизодической роли в «Похитителях велосипедов» Витторио Де Сики и поработать ассистентом на 58 картинах, среди которых — гигантоманские пеплумы «Бен-Гур» Уильяма Уайлера и «Камо грядеши?» Мервина Лероя. Его дебютом стал стопроцентный заказняк «Колосс Родосский» — на работу он согласился, чтобы собрать денег на медовый месяц. В истории кино на равных со снятыми фильмами остались и два его нереализованных проекта — ремейк «Унесенных ветром» и фильм об американском кинооператоре в блокадном Ленинграде. Среди его учеников — Джон Ву, Квентин Тарантино, Дарио Ардженто, среди боевых товарищей — Жан-Пьер Мельвиль, который перевез вестерн и самурайский кодекс Бусидо в Париж, а Иствуда заменил Аленом Делоном («Самурай», 1967).
*Ирвинг Леонард
Скамейка Malpaso Production на площадке «Побега из Алькатраса» Дона Сигела, 1979
Фото: Malpaso Productions
Менеджер Иствуда, с которым они познакомились в 1956-м и которого с тех пор Иствуд называл «вторым отцом». «Питбуль» Леонард, бывший бухгалтер из Вашингтона, начинавший в лютом Голливуде 40-х, в 1957 году привел Иствуда, зарабатывавшего обустройством бассейнов, в агентство своего приятеля Митчелла Герца (бывшего профессионального рестлера, которого в 1961-м убьют в какой-то мафиозной разборке), а тот устроил Иствуду прослушивание в «Сыромятную плеть». Именно Леонард выбил у Constantin Film роль для Иствуда у Серджо Леоне, потом зарплату в $15 тыс. (для Иствуда по тем временам большую), а вдогонку к ней — мерседес. Леонард научил Иствуда строго придерживаться бюджета и всегда работать с одной командой. Он был президентом Malpaso Productions до своей смерти в 1969-м.
Глава вторая
1970-е: Клинт Иствуд и миф об ультранасилии
Клинт Иствуд в «Грязном Гарри». Режиссер Дон Сигел, 1971
Чарльз Бронсон в «Жажде смерти». Режиссер Майкл Уиннер, 1974
Роберт Де Ниро в «Таксисте». Режиссер Мартин Скорсезе, 1976
В 1970-е американская популярная культура вступала тяжело: с одной стороны, космическая гонка предоставляла неосвоенные территории для новой национальной мифологии (с ней Иствуд тоже будет работать, но значительно позже), с другой — разгар Холодной войны и бесконечная война во Вьетнаме. Только что был осужден Чарльз Мэнсон, окончательно утвердивший серийных маньяков в статусе если не рок-звезд, то чего-то максимально к этому близкого, в Париже от передозировки умер Джим Моррисон, Конгресс запретил рекламу сигарет на телевидении, а Голливуд пережил один из крупнейших в своей истории финансовых кризисов. Вишенкой на торте стало интервью Джона Уэйна в майском номере Playboy 1971 года. Герой десятка классических вестернов и символ бравого американского милитаризма заявил, что «не чувствует вины за то, что американцы отвоевали эту великую страну у индейцев. Их желание оставить эти земли за собой — эгоизм». Последовавший скандал, в котором популярнейший голливудский актер и режиссер, ставший олицетворением «добра с кулаками», столкнулся с требованиями, как сказали бы сейчас, сторонников института репутации, подтвердил очевидное: классический вестерн вместе с его главными героями хоронил себя сам — и фильмы Леоне тут были ни при чем. Иствуд понимал это как никто.
Вернувшись из Италии звездой жанра, который находился в переходной фазе, Иствуд на несколько лет от него отошел. В 1971-м вышли три важных в его карьере фильма. Режиссерский дебют, довольно скромный психологический триллер «Сыграй мне "Туманно"» по сценарию Джо Хеймс*, «Обманутый» Дона Сигела*, где Иствуд впервые играл против типажа, и «Грязный Гарри» Сигела же: второй самый известный персонаж Иствуда по сути был новой ипостасью его героев из фильмов Леоне. Довольно дикий по тем временам полицейский боевик (от роли отказались Стив Маккуин, Берт Ланкастер и Пол Ньюман), где Иствуд сыграл детектива, который в процессе поимки серийного убийцы по прозвищу Скорпион (отсылка к реальному, так и не пойманному маньяку Зодиаку) устраивает на улицах Сан-Франциско суд Линча, стал хитом проката ($36 млн сборов при бюджете в $4 млн) и красной тряпкой для критики. Именно тогда с легкой руки обозревательницы The New Yorker Полин Кейл Иствуд в первый (и далеко не последний) раз был назван фашистом. Спустя 50 лет такая реакция кажется несколько преувеличенной: и Сигел, и Иствуд, не понаслышке знакомые с техникой репрезентации насилия на экране, в первую очередь снимали жанровое кино. Инспектор Гарри Каллахан, стиляга в вызывающе отглаженном пиджаке и с заготовленными афоризмами на любой случай, разумеется, транслировал падение доверия к полиции в частности и государственным структурам в общем, но прямым политическим высказыванием не был. Свою роль сыграли контекст и фигура Иствуда. Жестокий герой-одиночка, народный мститель, вставший на сторону жертвы, а не закона, уже начал свою самостоятельную жизнь в зрительском воображении. За следующие 15 лет Иствуд еще четыре раза сыграет Грязного Гарри, но самый важный кадр был снят именно в 1971-м. Револьвер S&W.44 Magnum, нацеленный в лицо подозреваемого и зрителя,— спустя пять лет его же использует ветеран Вьетнама Трэвис Бикл в «Таксисте» Скорсезе, когда в самоубийственной миссии пойдет очищать от порока улицы Нью-Йорка. Иствуда роль смертника не устраивала: тема ультранасилия как константы американского общества в его лице получила не обличителя, а хроникера.
*Джо Хеймс
Уильям Холден и Клинт Иствуд на съемках «Бризи», 1973
Фото: Universal/Kobal/Shutterstock/Fotodom
Один из важнейших людей в карьере Иствуда. Одна из первых сценаристок Malpaso Productions, автор первых двух режиссерских работ Иствуда — «Сыграй мне "Туманно"» и «Бризи». Хеймс, мечтавшая о писательской карьере, приехала в Голливуд в начале 50-х, сначала работала моделью, потом секретарем на студиях. В начале 60-х начала писать сценарии B-movies, среди ее первых работ — «Рука дьявола» о сатанистах в Лос-Анджелесе и «Девушки на аллее любви». В 1967 году написала для MGM сценарий «Двойной проблемы», главную роль в которой сыграл Элвис Пресли (в первом варианте сценария Хеймс главная роль была женской). В 1971 году Дон Сигел попросил ее переписать первую часть «Грязного Гарри», тогда она и подружилась с Иствудом и познакомила его с актрисой Сондрой Локк, которая станет гражданской женой Иствуда и сыграет у него в пяти фильмах. Умерла Хеймс в 1978 году от рака, похороны оплачивал Иствуд.
*Дон Сигел
Дон Сигел и Клинт Иствуд на съемках «Грязного Гарри», 1971
Фото: © 1971 Warner Brothers, Inc.
Второй, после Леоне, ментор Иствуда. Режиссер старой голливудской школы, преуспевший практически во всех жанрах — что, собственно, позднее и повторил Иствуд. В 40-е работал над нуарами и вестернами, в 1956-м снял сай-фай «Вторжение похитителей тел», главный фильм эпохи маккартизма, в 60-х — «Киллеров» по Хемингуэю с Ли Марвином и Джоном Кассаветесом, моментальную классику неонуара, а в 70-х вместе с Иствудом придумал «Грязного Гарри», с которого началась мода на фильмы про полицейских, ставших для зрителей новыми ковбоями. У Сигела Иствуд в первый и последний раз сыграл, по его словам, «лузера» — в довольно безумной фрейдистской мелодраме о Гражданской войне «Обманутый» (Клинт Иствуд и семь женщин в замкнутом пространстве), которую в 2017-м пересняла София Коппола.
Глава третья
1980-е: Клинт Иствуд и миф об искусстве
Форест Уитакер и Клинт Иствуд на съемках «Птицы», 1988
«Птица». Режиссер Клинт Иствуд, 1988
Новое кинодесятилетие, одно из худших в истории американского кино, Клинт Иствуд-актер благодаря продолжениям «Грязного Гарри», которые все так же самоотверженно продолжала обличать в прессе Полин Кейл*, встретил в статусе главной экшен-звезды планеты с единственным соперником в лице Чарльза Бронсона. Пока независимое американское кино находилось в режиме стагнации — публика была одержима блокбастерами и сиквелами, студии разорялись, и только Стивен Спилберг («Инопланетянин», трилогия об Индиане Джонсе) и жанр хоррора чувствовали себя хорошо («Сияние» Стэнли Кубрика, «Нечто» Джона Карпентера и «Сканеры» Дэвида Кроненберга),— режиссерская карьера Иствуда неожиданно вышла на радикально новый уровень. В 1988 году в прокат вышла «Птица», байопик великого джазового саксофониста, одного из основателей бибопа Чарли Паркера с Форестом Уитакером в главной роли, и Америка вместе со всем миром узнала, во-первых, что 58-летний Иствуд — страстный поклонник джаза, а во-вторых — очень амбициозный режиссер, а не просто добросовестный ремесленник и ученик Сигела и Леоне (в середине 70-х Иствуд на несколько лет вернулся в вестерн и снял три фильма). Структурно сложный фильм, снятый в ритме джазовой импровизации, провалился в американском прокате (около $2 млн при бюджете в $14 млн — таких показателей у Иствуда не было ни до, ни после), но принес «Золотой глобус» за режиссуру и приз Каннского кинофестиваля Форесту Уитакеру за лучшую мужскую роль.
«Птица», самый личный из всех проектов Иствуда, стал первым в серии его ревизионистских фильмов, посвященных главным американским мифам. Он не случайно начинался с джаза, возможно, единственного мифа, которым лично соблазнился сам режиссер: ребенок Великой депрессии, в молодости Иствуд мечтал быть музыкантом и играл за еду в джаз-клубах. В 2003-м в документальном сериале Мартина Скорсезе* «Блюз» он скажет: «Я всегда думал, что джаз — это главное, что подарила американская культура миру. Возможно, это единственный по-настоящему оригинальный вид искусства, который у нас есть». В «Птице» он продемонстрировал, как и за счет чего этот вид искусства создавался. Биография Чарли Паркера, прожившего всего 34 года и умершего в 1955 году от цирроза печени (приехавший на последний вызов врач написал в графе возраст — 53), развившегося на фоне вирусного гепатита и тяжелой героиновой зависимости,— это не романтическая история непонятого гения, хотя, конечно, и она тоже. Прежде всего, это история расовой сегрегации в США. «Птица», в которой Иствуд впервые приблизится к своему любимому жанру производственной драмы,— это ряд концертов и студийных записей (по большей части неудавшихся), которые чередуются сценами ежедневного бытового унижения, из-за которых его герой не может работать: Паркер, которого не берут в оркестр, Паркер, который не может заселиться в гостиницу, Паркер, которого осуждают за роман с белой женщиной.
Иствуд, которого к концу 80-х журналисты уже не раз назвали симпатизантом фашистов, милитаристом и пропагандистом насилия, прямые обвинения в расизме услышит только в 2000-х — режиссер якобы интересуется исключительно «белым мужчиной с пистолетом». Звучать они, конечно, будут смехотворно. Если джаз — единственный настоящий американский вид искусства, то расизм — его родовая травма.
*Полин Кейл
Полин Кейл на ток-шоу Ирва Купкинета, 1968
Фото: Courtesy of Pauline Kael
Колумнистка The New Yorker, один из самых влиятельных американских кинокритиков и заклятый враг Иствуда, принципиально не написавшая про него ни одного хорошего слова (когда Кейл в 1991-м уходила из профессии, на вопрос о том, не жалеет ли она о чем-нибудь, она ответила: «Жалею лишь о том, что больше не смогу писать о Клинте Иствуде»). Крестная мать Нового Голливуда, пропагандировавшая в США Годара и Бертолуччи (ее любимым фильмом было «Последнее танго в Париже»), известная неоднозначными, мягко говоря, высказываниями (в гомофобии ее обвиняли еще в далеко неполиткорректные 80-е), она объявила Иствуда и Сигела фашистами уже в 1971-м и не сходила с этой позиции до конца. Иствуд с ее рецензиями даже ходил к психоаналитику — впрочем, безрезультатно. История их войны — один из лучших киносюжетов 70–80-х.
*Мартин Скорсезе
Мартин Скорсезе и Клинт Иствуд на церемонии вручения премии «Золотой глобус», 2005
Фото: Reed Saxon, AP
Родившийся в 1930 году, Иствуд по возрасту попадал в компанию режиссеров Нового Голливуда. С ними его роднила и манера работы, предполагавшая максимальную независимость от продюсеров, но стилистически он прошел мимо всех «волн»: визуально и концептуально он был наследником классического Голливуда, а не европейского кино 50–60-х. Это, впрочем, не мешает ему время от времени помогать приятелям (они же все как один говорят, что боятся его): в 1990-м он стал одним из первых попечителей программы Мартина Скорсезе «Фонд кино», которая занимается реставрацией и выпуском в повторный прокат старых фильмов, а Спилберг и вовсе регулярно показывает ему свои новые фильмы в черновом монтаже.
Глава четвертая
1990-е: Клинт Иствуд и миф о законе
«Мосты округа Мэдисон». Режиссер Клинт Иствуд, 1995
«Мосты округа Мэдисон». Режиссер Клинт Иствуд, 1995
«Полночь в саду добра и зла». Режиссер Клинт Иствуд, 1997
«Настоящее преступление». Режиссер Клинт Иствуд, 1999
В 1989 году от сердечного приступа неожиданно умер Серджо Леоне, в 1991-м — долго боровшийся с раком Дон Сигел, через год 62-летний Иствуд выпустил вестерн «Непрощенный» и посвятил его их памяти — режиссеров, у которых он учился снимать кино. Проигнорировать такую комбинацию слагаемых публике и критике было сложно: фильм был объявлен эпитафией жанра, Иствуд получил два «Оскара» — за режиссуру и лучший фильм (всего «Непрощенный» заработал четыре статуэтки при девяти номинациях), и, в общем-то, тут бы ему и успокоиться. Но нет. 1990-е стали для Иствуда самым странным и интересным десятилетием в карьере. Он будет демонстрировать исключительную пластичность, пробовать себя в самых разных жанрах, снимать откровенно неудачные фильмы и в итоге найдет-таки и новый сюжет, и нового героя.
В 1994 году Иствуда, которого в Европе смотрели куда внимательнее, чем в Америке (его первая ретроспектива прошла во Франции), пригласили возглавить жюри Каннского кинофестиваля, и главный приз сенсационно получил Квентин Тарантино* за «Криминальное чтиво» — вот вам и консерватор. (Позже Иствуд вспоминал: «Мне вообще-то больше всего понравился "Жить" Чжан Имоу, но что тут сделаешь, от "Чтива" за километр несло запахом победы».) В 1995-м он снял первую и последнюю стопроцентную мелодраму в своей фильмографии «Мосты округа Мэдисон», где Мерил Стрип сыграла одну из своих лучших ролей,— вот вам и сексист. В 1997-м — псевдодетектив из жизни американского юга «Полночь в саду добра и зла» по одноименной книге Джона Берендта, куда, не делая из этого отдельного события для прессы, позвал играть Леди Шабли*, танцовщицу, drag queen и трансгендерную женщину,— вот вам и республиканский ястреб и охранитель мачистских ценностей.
В 1999-м вышло «Настоящее преступление» — хроника 24-х часов из жизни журналиста, за алкоголизм и плохой характер выгнанного из The New York Times в провинциальную газету, где он по старой памяти пытается хорошо сделать свою работу и спасти заключенного, приговоренного к смертной казни за убийство, которого не совершал. Именно в «Преступлении», провалившемся в прокате (хвалил фильм только мудрый Роджер Эберт), Иствуд наконец нашел тот тип истории, который в будущем станет его визитной карточкой: он расположился на территории великого американского романа — где-то между Теодором Драйзером и Харпер Ли. В «Преступлении», как потом и в «Кровавой работе», и в «Таинственной реке», и даже в «Гран Торино», Иствуд будет фиксировать, как общество, функционирующее в замкнутом круге насилия, дискредитирует понятие справедливости. Для того чтобы разорвать этот круг, а значит, попытаться восстановить справедливость в своих законных правах, герои Иствуда выбирают между героическим актом самопожертвования и бытовым стоицизмом. Сам Иствуд с 90-х расположился где-то посередине. Первых он предпочитает играть, про вторых — снимать.
*Квентин Тарантино
Слева направо: Клинт Иствуд, Джон Траволта, Квентин Тарантино, Никита Михалков, Катрин Денёв и Гэ Ю на церемонии закрытия Каннского кинофестиваля, 1994
Постер «Там, где гнездятся орлы». Режиссер Брайан Дж. Хаттон, 1968
Постер «14 кулаков Маккласки». Режиссер Пол Вендкос, 1966 («Однажды в Голливуде», Квентин Тарантино, 2019)
Иствуд — «главный секс-символ в жизни Тарантино», по выражению самого Тарантино,— не только вручил ему первую, ставшую судьбоносной награду, но и (на пару с Леоне, разумеется) уже 30 лет как является одним из главных источников вдохновения. И если до последнего времени Тарантино вместе с Робертом Родригесом передирал у Леоне, то в «Однажды в Голливуде» он наконец снял настоящий оммаж Иствуду. Рик Далтон, тоскующая в Лос-Анджелесе звезда второсортных вестернов в исполнении Леонардо Ди Каприо, который отправляется в Италию, чтобы попытаться спасти карьеру,— любовная карикатура на Иствуда, который в 1964 году в 34 года, думая бросать кино, поехал в Рим к Леоне (а «14 кулаков Маккласки», в котором Ди Каприо сжигает нацистов из огнемета,— привет «Там, где гнездятся орлы» с Иствудом и Ричардом Бёртоном).
*Леди Шабли
Слева направо: Клинт Иствуд, Леди Шабли, Джон Кьюсак, Элисон Иствуд, Кевин Спейси, Пол Хипп и Джек Томпсон на премьере «Полночи в саду добра и зла», 1997
Фото: John Hayes, AP
Одна из первых drag queens, ставшая настоящей поп-звездой в Америке во многом благодаря «Полночи в саду добра и зла» Иствуда, чья рекламная кампания задолго до «Королевских гонок РуПола» стала главной площадкой для борьбы с трансфобией в США. Леди Шабли в экранизации романа Джона Берендта, основанного на истории суда над антикварным дилером Джеймсом Уильямсом, обвиненным в убийстве своего 21-летнего любовника, сыграла себя, после этого выпустила автобиографию, сходила на ток-шоу к Опре Уинфри и стала национальным достоянием. Сам Иствуд кокетничал с ней на каждой премьере и говорил, что она — его любимый персонаж во всей карьере.
Глава пятая
2000-е: Клинт Иствуд и миф о войне
«Флаги наших отцов». Режиссер Клинт Иствуд, 2006
Джо Розенталь. «Водружение флага над Иводзимой», 1945
«Флаги наших отцов». Режиссер Клинт Иствуд, 2006
«Письма с Иводзимы». Режиссер Клинт Иствуд, 2006
«Письма с Иводзимы». Режиссер Клинт Иствуд, 2006
«Письма с Иводзимы». Режиссер Клинт Иствуд, 2006
В 2005 году за спортивную драму «Малышка на миллион» Иствуд получил второй «Оскар» за режиссуру и лучший фильм. Несмотря на то что свое отношение к премии Американской киноакадемии («мне насрать») он озвучил еще в 1970-х, триумф «Малышки» (семь номинаций и четыре победы, в том числе «Оскар» за лучшую женскую роль Хилари Суонк*) был событием вполне эпохальным. 75-летний Иствуд, к этому моменту — живой памятник если не американскому кино, то себе самому, повторил фокус 1992 года и после официального признания пустился в беспрецедентную авантюру, в который раз продемонстрировав, что бронзоветь не собирается (в своей благодарственной речи на «Оскаре» он скажет: «Я увидел сегодня Сидни Люмета и подумал, я же просто ребенок»). Всю мощь своей репутации и мастерства он пустил на программное антимилитаристское высказывание. Его следующим проектом и четвертым совместным фильмом с оператором Томом Стерном* стала дилогия о битве за Иводзиму — первой военной операции США на территории Японии во время Второй мировой. История военного подвига американских солдат в пересказе Иствуда обернулась хроникой бессмысленной резни.
Фильмы дилогии вышли с промежутком в два месяца. В первой, американской части («Флаги наших отцов») Иствуд покусился на один из главных духоподъемных символов Второй мировой — фотографию Джо Розенталя «Поднятие флага над Иводзимой», американский аналог «Знамени Победы над рейхстагом» Евгения Халдея. На этом снимке (позднее по нему был создан Мемориал Корпуса морской пехоты, расположенный рядом с Арлингтонском национальным кладбищем) шестеро солдат водружают звездно-полосатый флаг на горе Сурибати в феврале 1945-го, в том же году фотография была награждена Пулитцеровской премией — притом что снималась при не вполне выясненных обстоятельствах и, скорее всего, была постановочной. Трое солдат с этой фотографии погибли в Японии, оставшиеся в живых ненадолго стали главными национальными героями и с благословения президента Трумэна поехали в рекламное турне, чтобы собрать для Министерства обороны деньги на продолжение Тихоокеанской кампании. Именно это турне, в котором вчерашние новобранцы, чудом уцелевшие в бою, увидели, как война превращается в псевдопатриотический аттракцион,— сюжетный и смысловой центр фильма. Японская часть, «Письма с Иводзимы», была построена вокруг фигуры генерал-лейтенанта японской армии Тадамити Курибаяси. Выпускник Гарварда и американофил, который и представить не мог, что Япония и Америка вступят в войну, в итоге занимался сооружением оборонительных укреплений острова, он же отдавал приказ защищать его от «варваров» до последней капли крови — и придуманная им сложнейшая система тоннелей за полтора месяца противостояния стала могилой для 20 тысяч японских солдат, многие из которых просто покончили с собой. Иствуд, первый режиссер в истории, показавший битву за Иводзиму со стороны Японии, и первый режиссер, снявший об одном сражении два фильма — от лица «победителей» и «проигравших», «своих» и «врагов», расписался в собственном пацифизме. По Иствуду, единственный «враг» человека — это патриотическая пропаганда.
*Том Стерн
Клинт Иствуд и Том Стерн на съемках «Поезда на Париж», 2018
Фото: © 2018 Warner Bros.
Оператор всех фильмов Иствуда начиная с 2002 года. Как и большая часть команды Иствуда, Стерн — выпускник Malpaso Productions. Он пришел в компанию в 1977 году и сначала работал гаффером. Его первый фильм — «Кровавая работа» Иствуда, где вместе с самим Иствудом играли Анжелика Хьюстон и Джефф Дэниелс, вторая — «Таинственная река» с Шоном Пенном, Тимом Роббинсом и Кевином Бейконом. До Стерна Иствуд работал с двумя операторами: в 70–80-х его фильмы снимал оператор Дона Сигела Брюс Сёртис, в 90–00-х — Джек Ньютон Грин. Благодаря такому постоянству стиль Иствуда на протяжении 50 лет практически не меняется: он любит снимать на натуре, предпочитает естественное освещение и иногда контрастное (дань нуару), работает с темной цветовой гаммой и остается, возможно, единственным из американских классиков, кто сознательно избегает работать со звездными операторами с собственным почерком.
*Хилари Суонк
«Малышка на миллион». Режиссер Клинт Иствуд, 2004
«Два мула для сестры Сары». Режиссер Дон Сигел, 1970
31-летняя официантка Мэгги Фицджеральд, мечтающая профессионально заниматься боксом,— самый знаменитый женский персонаж Иствуда после Франчески Джонсон Мерил Стрип из «Мостов округа Мэдисон». Героини в фильмах Иствуда прошли вполне себе эволюционный путь. Режиссер, начинавший когда-то с заявлений, что у Ширли Маклейн, его партнерши по «Двум мулам для сестры Сары» (1970), «слишком большие яйца, чтоб быть главной героиней», в 2003-м решил, что главную роль в его фильме должна играть женщина, прославившаяся ролью транссексуального мужчины: он лично звонил Хилари Суонк предлагать роль после того, как с опозданием в четыре года увидел «Парни не плачут».
Глава шестая
2010-е: Клинт Иствуд и миф о государстве
«Снайпер». Режиссер Клинт Иствуд, 2014
«Снайпер». Режиссер Клинт Иствуд, 2014
«Снайпер». Режиссер Клинт Иствуд, 2014
«Чудо на Гудзоне». Режиссер Клинт Иствуд, 2016
«Чудо на Гудзоне». Режиссер Клинт Иствуд, 2016
«Чудо на Гудзоне». Режиссер Клинт Иствуд, 2016
«Дело Ричарда Джуэлла». Режиссер Клинт Иствуд, 2019
«Дело Ричарда Джуэлла». Режиссер Клинт Иствуд, 2019
За последние 10 лет Иствуд снял восемь фильмов (из современных режиссеров в таком темпе работает только Вуди Аллен*) с одной актерской самопародийной остановкой в «Наркокурьере» 2018 года, где он сыграл садовода-мизантропа, ветерана Второй мировой, который, сам того не зная, устраивается на работу в мексиканский наркокартель. Все эти фильмы были посвящены реальным людям (включая 90-летнего деда из «Наркокурьера»), два из них были поставлены по автобиографиям, еще два — по газетным заметкам. Сюжеты такие: глава ФБР Эдгар Гувер как тайный кроссдрессер, биография снайпера Криса Кайла, который за время войны в Ираке убил 255 человек и стал кумиром нации, история героической аварийной посадки самолета на Гудзон, хроника предотвращения теракта в поезде из Амстердама в Париж, осуществленная тремя американцами на отдыхе, случай ветерана Лео Шарпа из «Наркокурьера», пошедшего в итоге выращивать цветы в тюрьму, и, наконец, «Дело Ричарда Джуэлла», охранника, предотвратившего теракт во время концерта в честь Олимпийских игр в Атланте, которого пресса* при участии агентов ФБР без всяких доказательств объявила основным подозреваемым. Была еще история распада группы The Four Seasons («Парни из Джерси»), ставшая незначительным отклонением от основного курса. А курс, выбранный Иствудом, в новом десятилетии объявившим себя либертарианцем, был строго партизанским. По очереди расправившись со всеми главными национальными наваждениями, в 10-х он приступил к последнему и самому важному, а именно — к идее о том, что государственная бюрократическая машина построена в интересах человека.
Сюжеты, всю жизнь интересовавшие Иствуда,— это истории индивидуалистов, так или иначе и с разным результатом идущих против обстоятельств и системы, будь то политическая конъюнктура, собственная семья или, чего греха таить, Уголовный кодекс. Его последние фильмы на первый взгляд встраиваются в этот ряд: в них всегда действуют старомодные героические типажи, которые регулярно оказываются в экстраординарных ситуациях, требующих от них какого-то сверхусилия (часто — с применением огнестрельного оружия). Но центр тяжести этой «летописи американского героизма» за последние 10 лет незаметным, но принципиальным образом сместился. И если герой его ранних фильмов был хорош, потому что плевал на все правила, то герой современного Иствуда хорош только потому, что он их соблюдает, но соблюдает, что важно,— по собственному выбору. Снайпер, убивший 255 человек («Снайпер»), которому воспитавшая в нем такую «эффективность» система не объяснила, как ее применять в мирной жизни, находится в том же положении, что и пилот, посадивший на Гудзон самолет, спасший 155 человек и тут же отправившийся на судебные слушания по поводу правомерности своих действий («Чудо на Гудзоне»). За этими цифрами стоят настоящие жизни и мгновенные решения, но, чтобы суметь принять их, надо было сотни раз сажать самолет на взлетные полосы и попадать в мишени, а не людей. Иствуд, как человек лучше всех попадающий в мишени уже 60 лет как, знает цену «героизму» — история, рассказанная в восторженной интонации, всегда оказывается враньем. Отсюда и его поздняя сдержанная режиссура: деталь важнее общей канвы, ежедневное усилие важнее моментального озарения, как процесс важнее результата, а результат — ну, он для всех один.
Несмотря на то что за последние 50 лет стилистически Иствуд максимально отдалился от эстетского кинематографа своего главного учителя Леоне, тематически он максимально к нему приблизился. Его последний фильм «Дело Ричарда Джуэлла» — лучшее тому доказательство. Реальная история, нарочито скромно поставленная, все равно смотрится как притча о борьбе добра со злом. Причем добра в толстовском понимании (еще один пацифист, прошедший увлечение милитаризмом), которое не признает никакого насилия — ни идеологического, ни духовного, ни тем более государственного.
*Вуди Аллен
«Ханна и ее сестры». Режиссер Вуди Аллен, 1986
Фото: Jack Rollins & Charles H. Joffe Productions; Orion Pictures
Максимально непохожий на Иствуда Аллен — единственный режиссер, с которым его регулярно сравнивают. Только эти двое из всего послевоенного американского поколения добились полной независимости от студий и воплотили в жизнь мечту Нового Голливуда о режиссере-авторе: последние 20 лет они выпускают по фильму в год, регулярно сами играют у себя в главных ролях и работают с командами единомышленников. Их автономность в современном политическом климате часто расценивается как нездоровая аномалия. Если рабочая этика Аллена пока не обсуждается (все сосредоточены на подробностях его личной жизни), то Иствуда подозревают в непотизме и диктаторских замашках. Люди, с ним работающие, впрочем, регулярно говорят об обратном. Согласно классификации режиссеров, предложенной Робертом Олтманом, и Иствуд, и Аллен работают не как доминантные авторы, а как дискриминационные фильтры: жесткий отбор на этапе формирования команды, полная демократия после.
*Кэти Скраггс
«Дело Ричарда Джуэлла». Режиссер Клинт Иствуд, 2019
Кэти Скраггс, конец 80-х—начало 90-х
Ричард Джуэлл, 1996
Персонаж журналистки The Atlanta Journal-Constitution, в 1996 году запустившей кампанию против Ричарда Джуэлла (у Иствуда ее сыграла Оливия Уайлд), после премьеры фильма стал центром скандала. Издательский дом Cox Enterprises, которому принадлежит газета (сама Скраггс после того, как Джуэллу не было предъявлено обвинений, впала в депрессию и умерла в 2001 году от передозировки), обвинил Иствуда в клевете из-за сцены, в которой Скраггс переспала с агентом ФБР, чтобы получить эксклюзивную информацию (строго говоря, в фильме все было не совсем так: Скраггс получает информацию до того, как переспать с информатором). Как бы то ни было, Иствуд в очередной раз был объявлен сексистом, порочащим, ко всему прочему, образ женщин в журналистике. В ответном заявлении Warner.Bros и Иствуда говорилось: «Печальная ирония состоит в том, что именно та газета, которая первой поспешила назначить Ричарда Джуэлла виновным, теперь пытается очернить нашу команду».
