Выставки

Обещают, что новый кураторский проект Марата Гельмана «Живопись минус» будет не хуже, чем «Русское бедное», из которого вырос пермский музей современного искусства PERMM. На сей раз речь идет о художниках, прекрасно знающих о множестве медийных возможностей современного искусства и понимающих, за что живопись обвиняют в салонности, декоративности и продажности, но все равно сохраняющих верность плоскости холста, покрытой красками в определенном порядке. В общем, Марат Гельман собирает партию Дон Кихотов картины: Семен Агроскин, Виктор Алимпиев, Юрий Альберт, Аладдин Гарунов, Аня Желудь, Людмила Константинова, Андрей Красулин, Иван Лунгин, Иван Новиков, Александр Сигутин, Юрий Шабельников и другие.

Недавняя ретроспектива Семена Файбисовича в Третьяковской галерее не была исчерпывающей и итоговой, что подтверждается проектом «Новый мир»: ни одной из тех двадцати картин, написанных за последние три года, что показывают в ГУМе, в Третьяковке не выставляли, и вовсе не потому, что они не поместились на колоссальной экспозиции, а потому, что они не вписывались в сложившийся образ художника. «Новый мир» нов и натурой, и оптикой: истый патриот и портретист Москвы, Файбисович неожиданно погружается в созерцание Тель-Авива, и город, преображенный смартфонными фильтрами, кажется то английской гравюрой в пунктирной манере, то американским комиксом.

Проект «Золотая карта России» придумали в 1999 году, и за двадцать лет его жизни на гастролях в Третьяковской галерее побывали 38 региональных музеев, то есть Третьяковка, предъявляющая миру большую каноническую историю русского искусства, 38 раз могла посмотреться в небольшие зеркала, эту историю старательно отражающие. Коллекция Чувашского художественного музея скроена по тем же лекалам: Рокотов, Боровиковский, Тропинин, Перов, Крамской, Поленов, Левитан, Серов, Грабарь, Юон, Петров-Водкин, Фальк. Но куда интереснее локальная чувашская школа: Алексей Кокель, Никита Сверчков или Иван Дмитриев-Эльмек.

В Западном крыле Третьяковской галереи на Крымском Валу проходит выставка Сергея Сапожникова с простым и лаконичным названием «Сергей Сапожников». Так — одним лишь именем — в Третьяковке обычно называют ретроспективы художников ранга Ивана Шишкина, Исаака Левитана или Ильи Репина. Сергею Сапожникову, в отличие от них, всего 36 лет. Его первые осознанные опыты в фотографии относятся к 2003 году, и прошедшие 17 лет выглядят как прямой путь к успеху: количество групповых и персональных выставок быстро перешло в качество — Сапожников, что называется, попал в хорошие руки, на него рано обратили внимание лучшие отечественные кураторы, его персональную выставку в Музее Польди-Пеццоли делал сам Франческо Бонами, два года назад его фотоинсталляция была в основном проекте биеннале Manifesta, проходившей в Палермо.

Еще подробнее

Одно пространство, разные времена, три взгляда. Пространство и времена — переход от советского к постсоветскому. Три взгляда — три больших фотографа разных поколений. Юрий Рыбчинский (род. 1935) ловит волну истории в ее восходящем движении — от мелкой ряби 1970-х к штормам 1991-го, Игорь Мухин (род. 1961) с головой погружается в бурление 90-х, Александр Слюсарев (1944–2010) фиксирует глубинную неподвижность места и времени, когда освещение в пивной от утра к вечеру и от весны к осени меняется сильнее, чем человек от застоя к перестройке.

Ученица Ильи Машкова, соратница Михаила Соколова и Николая Тарабукина, единомышленница группы «13», друг Татьяны Мавриной и Даниила Дарана, «русский Марке», тончайший колорист, нежнейший лирик, попросту — один из лучших русских живописцев первой половины XX века, Антонина Софронова (1892– 1966) дождалась выхода большой двухтомной монографии, почти что каталога-резоне. Это событие галерея «Ковчег» отмечает выставкой своей любимицы — живопись и графика из «ковчеговской», агентства «Модерн Арт Консалтинг» и других московских коллекций.

Пророки, шейхи, герои эпоса, ранней исламской истории и истории национально-освободительных движений в Египте и Магрибе — арабский лубок, исчезающий лишь в 1960-е годы, служит прекрасным контраргументом в дискуссии с теми, кто уверен, будто ислам и изобразительность — две вещи несовместные. Три десятка народных картинок из Египта, Алжира и Ирака — в центре выставки коллекция известного советского арабиста Юрия Завадовского, разделенная между Музеем Востока и Домом русского зарубежья имени Александра Солженицына. Ее дополнят листами из собрания большого знатока лубка мирискусника Ивана Билибина, хранящимися в Ивангородском музее.

Выставка про феномен татуировки в мировой культуре была сделана в 2014 году в Музее на набережной Бранли, который всячески пытается избавиться от клейма этнографического музея — оплота колониализма, и теперь в расширенном и улучшенном виде добралась до Пушкинского музея. Кураторы выставки Анн и Жюльен, основатели платформы «Hey! Modern Art And Pop Culture», находят тату во всех эпохах и частях света — от мелкой пластики Древнего Египта до ксилографий укиё-э, показывая, что гравировка по человеческой коже — не признак «дикарства» и не «экзотика», а непременная составляющая разных — массовых, элитарных и маргинальных — культур. Океания и Япония, айны и инуиты, пикты и бритты, древнеримские клейма для рабов и «уголовные» фотографии Сергея Васильева, первые тату-салоны Нью-Йорка 1870-х, запатентованная в 1891-м электрическая татуировочная машинка, татуированные свиньи Вима Дельвуа и татуированные мраморы Фабио Виале, лекции знаменитых тату-мастеров Хенка Шифмахера и Дмитрия Бабахина и многое другое.

Правда ли, что чайные грибы в трехлитровых банках на окнах советских трудящихся и хулиганская художественная группа «Мухоморы» произросли из одной грибницы? Ответить на этот вопрос поможет остроумная выставка «Секретики: копание в советском андерграунде. 1966–1985», придуманная латышским куратором Каспарсом Ванагсом, который рассматривает романтический андерграунд союзных республик как часть параллельного мира советских конспиративно-духовных практик: йога, хиппи, гурджиевский оккультизм, секта свидетелей «Сретенского бульвара», ритуалы «Коллективных действий», гадания на каббалистических кубиках Риммы и Валерия Герловиных и прочие секретные материалы из архива «Гаража» и других собраний.

Еще подробнее

«Очарованные Востоком» художники так называемого «туркестанского авангарда», очарованные Рерихом художники репрессированной группы «Амаравелла», очарованная Рудольфом Штайнером эвритмистка Мартье Брандсма, очарованные Гурджиевым перформансисты анонимной платформы ВАСЯБЕГИ и очарованная всем сверхчувственным и эзотерическим Александра Сухарева — в сложносочиненном кураторском проекте Екатерины Иноземцевой и Андрея Мизиано об альтернативных путях советского модернизма и тоске современного институционально-прирученного искусства по альтернативности. Среди научных консультантов — тележурналист-конспиролог Олег Шишкин.

Еще подробнее

Школа Родченко, курс Игоря Мухина, студенты-второкурсники и пара недавних выпускников, традиционное учебное задание — снять выпускной в парке Горького, а также другие сюжеты в духе перестроечного фильма-манифеста Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?», но, разумеется, на актуальном материале. Первым проектом самого мэтра была «история в стиле рок» о молодежи на фоне перестройки — теперь он смотрит на молодость глазами своих учеников. «В силу возраста в каких-то ситуациях я уже чужой — уже трудно раствориться; сверстников легко могут снять только сверстники; это еще и про доверие»,— говорит Игорь Мухин. Выставка студентов школы Родченко не в первый раз открывает «Фотобиеннале», каковое доверие свидетельствует о том, что в некоторых смыслах быть молодым сегодня стало немного легче.

Татьяну Назаренко и Игоря Новикова, связанных в жизни супружескими узами, в искусстве, казалось бы, ничто не должно связывать друг с другом: они — художники разных поколений, она — наряду с Натальей Нестеровой и Ольгой Булгаковой — «амазонка левого МОСХа», он — ветеран сквота в Фурманном переулке. Тем не менее в силу общности школы, а именно — Суриковки (она училась у Дмитрия Жилинского, он — у Таира Салахова), обоих тянет к сюжетно-тематической картине как высшему достижению советского академизма. Даже если у Татьяны Назаренко эта картина принимает форму передвижнического спектакля «Переход» с участием горемычных фигур-обманок, попрошайничающих, торгующих и промышляющих в московском переходе, а у Игоря Новикова превращается в пост-соц-арт-коллажную инсталляцию «Русский лес».

Советский агитационный фарфор, которым мы так гордимся, имеет, как и многое в культуре революционной России, прообраз в Великой французской революции. Галльские петухи верхом на пушках, воздушные шары, могила Мирабо — производство «патриотического фаянса» быстро наладили в Невере, чутко следя за политическими изменениям в стране, так что короны с бурбонскими лилиями периода конституционной монархии быстро сменились фригийскими колпаками якобинцев. В центре первой в России выставки французского революционного фаянса — коллекция Татьяны Удрас. В качестве рамы — экспонаты из собрания Исторического музея: гравюры, народные картинки, портреты и даже автографы Людовика XVI, Марии-Антуанетты, Неккера и Робеспьера.

Населяя окружающую действительность мертвяками, оборотнями, вурдалаками и прочей хтонью и жутью, некрореализм с такой безбашенной панковской веселостью препарировал малоизысканный труп позднесоветской культуры, что его адепты и уж тем более основоположник казались людьми бессмертными. Выставка памяти создателя некрореализма, кинорежиссера и художника Евгения Юфита (1961–2016), сделана по идее Владимира Кустова, его друга, сподвижника и первого апостола. Покажут позднюю живопись, фотографии середины 1990-х — середины 2010-х и ранние фильмы: «Санитаров-оборотней», «Весну» и «Вепрей суицида». Кроме того, в галерее пройдут бесплатные кинопоказы полнометражных картин в сопровождении лекций.

Русский фольклор в русском искусстве — от модерна до постмодернизма, от Виктора Васнецова, Михаила Врубеля и Ивана Билибина до Владислава Мамышева-Монро, Ростана Тавасиева и Ирины Кориной. Блокбастер для семейного просмотра — живопись, графика, кино и анимация из собраний Третьяковки, Русского музея, Абрамцева, ММСИ, ГЦСИ, Музея кино и даже Музея истории денег (Гознак). Обещают всяческую иммерсивность и погружение в сказочную атмосферу — хорошо, что репинский «Садко» останется в Петербурге.

Здесь были все, но снимки Тода Пападжорджа ценны вовсе не тем, что где-то там в окружении пестрого роя круглосуточных тусовщиков и ночных бабочек всех полов и гендеров мелькнет лицо Уорхола, Нуреева или Дебби Харри. Они ценны тем, что на входе в легендарный клуб Studio 54 могли запросто завернуть голливудскую звезду первой величины, а его, в те годы завкафедрой фотографии факультета искусств Йельского университета, пускали в самые укромные уголки. Впрочем, как показывает бесподобная хроника Тода Пападжорджа, внутри уже никто ничего не стеснялся и по укромным уголкам не прятался. Те годы — это 1978–1981-й, золотые годы Studio 54: секс, панк, угар, улет, блеск и нищета люрекса, кокаиновый снег с потолка.

Первоначально делать манежную выставку о кинетизме должна была Полина Борисова, три года назад курировавшая большую кинетическую выставку во владивостокском центре «Заря», но в процессе работы «Манеж» решил изменить концепцию и сменил кураторскую команду. Однако Полина Борисова не сдается и при поддержке Института исследований стрит-арта открывает свой проект на территории «Севкабеля», что даже к лучшему: ведь, говоря о мессианской идее «искусства движения», куратор подчеркивает стремление кинетизма преобразовывать общественные пространства. Поэтому, начинаясь с Кандинского и Малевича, выставка заканчивается партизанскими видеоинтервенциями Паши 183 в городскую среду, а также сопровождается обширной образовательной программой с акцентом на DIY. Обещано множество интересных реконструкций: от «Летатлина» до выставок и театральных представлений группы «Движение».

Большая парадная выставка кинетического искусства, сделанная вместе с Третьяковкой и Русским музеем, представляет не только «классический» кинетизм 1960–1970-х годов, но и его предшественников в авангарде и наследников в современности. Работы Льва Нусберга и группы «Движение», Вячеслава Колейчука, Франциско Инфанте-Араны, Булата Галеева и СКБ «Прометей», Юрия Правдюка и других «кинетов» окажутся вставлены в двойную раму. С одной стороны — раму истории экспериментального искусства, начинающейся с опытов Наума Габо, Антона Певзнера, Владимира Баранова-Россине, Владимира Татлина, Георгия Крутикова, Дзиги Вертова, Эля Лисицкого, Соломона Никритина, учеников Малевича и Матюшина. С другой — раму актуальности этих экспериментов, подтвержденную практикой Германа Виноградова, Петра Айду, Алексея Шульгина, ::vtol:: (Дмитрия Морозова) и многих других. Кураторская группа в составе Юлии Аксеновой, Анны Колейчук и Андрея Смирнова соберет на выставку около 400 работ — объектов, инсталляций, проектов, коллажей, оптической живописи и графики.

Еще подробнее

Юрий Анненков, знаменитый иллюстрациями к «Двенадцати», бойко писанными мемуарами и портретами героев этих мемуаров, несколько однообразно сделанными по рецепту кубистического «Воллара» Пикассо, предстанет не только как иллюстратор и портретист, но и в других своих амплуа: как живописец и художник театра. Более ста работа из Третьяковки, Пушкинского музея, Центра Помпиду, Бахрушинского музея, Петербургского музея театрального и музыкального искусства, галереи «Наши художники», фонда V-A-C и других собраний — к первой серьезной ретроспективе Анненкова в России обещают, помимо каталога, издать и первую серьезную монографию о художнике пера покойной Ирины Обуховой-Зелиньской.

В 2017-м Музей Фаберже и управляющий им фонд «Связь времен» сделали выставку Дали в Петербурге: на ней преобладали поздние малоизвестные работы, но они казались едва ли не интереснее общеизвестных и отсутствовавших в экспозиции ранних — во многом благодаря кураторскому таланту Монсе Агер, директора трех музеев Дали, находящихся в ведении фонда «Гала — Сальвадор Дали» в Фигересе. Она курирует и нынешнюю, куда большую по числу вещей московскую выставку, которая сделана на основе собраний фигересского фонда, мадридского Центра искусств королевы Софии и частных коллекций, что позволит показать все периоды творчества Дали, начиная с ученического импрессионизма. Более 180 работ — картины, рисунки, гравюры, «Невидимый человек», «Чувство скорости», «Пейзаж с загадочными элементами», «Мягкий автопортрет с жареным беконом», «Максимальная скорость Мадонны Рафаэля», работы, связанные с постановкой мясинского «Безумного Тристана»,— можно не сомневаться, какая из московских выставок 2020-го будет претендовать на титул самой посещаемой.

Еще подробнее

Кристиан Болтански, Мирослав Балка, Сигалит Ландау, Михаль Ровнер, рисунки узников концлагерей, дневники и мемуары заключенных, партизан и подпольщиков — современное искусство вперемешку с документальными свидетельствами говорит о том, что в любви на фоне Холокоста человеческое в лучшем смысле слова проявляется ярче, чем в поэзии после Освенцима.

Выставка-оммаж Яну Стрейсу, голландскому Кабесе де Ваке, непоседе, романтику, искателю приключений, автору «Трех путешествий», самым авантюрным из которых (знакомство со Стенькой Разиным — пленение в Дагестане — продажа в рабство в Персию) оказалось, ясное дело, путешествие в Московию, и Стрейс не пожалел ярких красок для описания быта и нравов туземцев. Современные художники отправились по следам Стрейса — с благородной деколонизаторской целью преодоления европейских стереотипов в отношении Московии, Персии и прочей Скифии: Паулин Олтхейтен, Зейнаб Шахиди Марнани, Оксана Стогова, Олег Елагин, Сепиде Бехрузян, Сесилия Хендрикс.

Юбилейная выставка «MMOMA 99/19» на Петровке представляет собой лабиринт из двадцати залов, экспозицию в каждом из которых сделал кто-то из двадцати друзей музея, специалистов в самых разных областях — от спорта до парфюмерии: каждому предложили покопаться в музейных фондах и выбрать вещи из коллекции на свой вкус. Конечно, заранее можно было предсказать, что разделы «Медицина», где куратором выступил известный коллекционер нонконформистского искусства, кардиохирург Михаил Алшибая, или «Литература», где в кураторской роли задействован вышедший из шинели «московского романтического концептуализма» Владимир Сорокин, не подкачают. Но вот что самые эстетские залы получатся у «мумий-тролля» Ильи Лагутенко («Музыка»), шеф-повара Владимира Мухина («Гастрономия»), примы-балерины Дианы Вишневой («Танец») и актрисы Алисы Хазановой («Кино») — оказалось приятным сюрпризом.