Андрей Колесников: «Когда речь идет о Прохорове, нельзя ничего исключать»

Писпанен: Крепчает «Коммерсантъ»?

Колесников: Крепчает, конечно, трудно с этим спорить. Также как, знаете, еще один лозунг есть, есть еще одна реклама «Пора брать власть». Очевидно, кому-то сейчас пора брать «Власть».

Писпанен: Как вы считаете, вот эти сегодняшние муссирующие слухи о том, что Прохоров предложил Усманову купить, Усманов сказал: «Давай, лучше наоборот», что это такое, зачем это?

Колесников: Мне пока не кажется все это очень серьезным. Если даже Михаил Прохоров собирается, допустим, купить ИД «Коммерсантъ», чего, конечно, полностью исключить нельзя, когда речь идет о Прохорове – вообще ничего нельзя полностью исключить, то это не значит, что Алишер Усманов собирается продавать. Так часто бывает: кто-то предлагает, кто-то не соглашается. Возьмем «Норникель», например. Конечно, ИД «Коммерсантъ» не «Норникель», но все-таки.

Казнин: А вы как расцениваете увольнение Ковальского, ваше мнение?

Колесников: Знаете, я, честно говоря, близко к сердцу принял это увольнение. Это нельзя назвать отставкой: в отставку подала Вероника Куцылло, а Ковальского уволили. Мне эта история очень не нравится. Я хорошо знаю Максима, я понимаю, что он делал тот журнал, который только он и мог делать.

Писпанен: Все просто понимают, что «Власти» больше не будет.

Колесников: Вот другого журнала у него не могло получиться. И все равно, рано или поздно, такие фотографии вышли бы. Что, раньше это было не ясно? Конечно, повод, следует признать, практически безукоризненный.

Писпанен: Как его можно признать безукоризненным?

Колесников: Это нарушение закона «О печати».

Писпанен: Почему это нарушение?

Колесников: Потому что.

Писпанен: Уже вроде бы, разобрались все…

Колесников: Нет, не разобрались. Я знаю, что даже есть идея до сих пор вынести предупреждение «Власти» за публикацию вот этих фотографий. Есть формальные основания для этого. Я надеюсь, что этого не произойдет, что так далеко дело не зайдет, хотя оно уже далеко зашло. На самом деле, произошло то, что должно было произойти в логике тех событий, которыми руководствовались акционеры и, в данном случае, Максим Ковальский. Он делал свой журнал, ну, а акционер очень долго с этим мирился, терпел и, пока это не вышло за рамки закона, по крайней мере «О печати», он с этим по-честному мирился.

Писпанен: То есть, можно сказать, что не терпел, а просто ждал, наконец-то, когда же это выйдет за рамки закона, чтобы можно было иметь такой прекрасный повод?

Колесников: Ну, в этом случае, может быть, чтобы продолжать делать хороший журнал, может быть, не следовало подставляться с этими фотографиями.

Писпанен: Вы думаете, он специально подставился?

Колесников: Трудно мне сказать, я не разговаривал по этому поводу с Максимом, его лучше спросить самого. Мне кажется, что в этой ситуации все сделали свои ходы. Вот Максим, наверное, не мог не опубликовать эти фотографии, а акционер не мог не среагировать. Это патовая ситуация.

Казнин: Я говорил сегодня утром с Ковальским, он сказал, что прежде, чем поставить в номер эти фотографии, он, в общем-то, долго размышлял и понимал, что это…

Колесников: Хорошо, что не советовался.

Казнин: …Определенный поступок, который может привести к определенным последствиям.

Колесников: Я же говорю: он понимал, к чему это приведет.

Казнин: Уже комментируют это многие главные редакторы различных журналов, СМИ, они говорят, что можно было бы ограничиться, например, штрафом…

Писпанен: Отстранением обычно ограничиваются на какое-то время, действительно, штрафами.

Колесников: Есть разные люди и есть разные бизнесмены, все по-разному устроены. В бизнесе работают и тем более руководят жесткие люди, которые привыкли, сказав «а», говорить «б» и идти до конца.

Писпанен: Но согласитесь, в общем, бывает и на «Коммерсантъ FM», входящим тоже в этот холдинг, и на «Коммерсантъ ТВ» теперь, которое запускает официально сегодня, тоже достаточно жесткие высказывания и тоже цитируемые.

Колесников: Конечно. И поэтому, если вы спрашиваете моего мнения, мне бы очень хотелось, чтобы на том, что произошло сегодня, вот такого рода события закончились.

Писпанен: А почему, как вы думаете, Демьян не выходит на связь, то есть, после того поста в ЖЖ, который он разместил, где извинился перед всеми за своих людей, которые таким образом «не оправдали доверия»? Никаких комментариев больше, он, как говорят, очень многие хотели бы лично подать ему заявление об увольнении…

Колесников: Или пожать руку просто.

Писпанен: Или пожать руку. Вот что?

Колесников: Мне трудно опять же комментировать. Я же не могу это комментировать за Демьяна Кудрявцева. Я с ним сегодня разговаривал. Мы прекрасно, если можно так выразиться, поговорили. Он сказал, что «будет думать». В ситуации с Демьяном Кудрявцевым - это вообще самое эффективное, что вообще может человек в этой ситуации делать и из этого точно что-то существенное родится.

Писпанен: Он подать в отставку только не может, может уволиться.

Колесников: Ну, это вопрос, так сказать, терминологический. Так же, как Вероника Куцылло тоже, наверное, не может подать в отставку, а может написать заявление об увольнении. Вот я не слышал от Демьяна Кудрявцева, чтобы он сказал, что подает в отставку. Это я читал уже на различных ресурсах. Вообще, Кудрявцев не сторонник таких громких слов и ярких фраз, но, в общем, сторонник ярких действий. И для него, уверяю вас, в этом нет элемента далеко идущей игры. Я от него слышал и раньше, что если такие события будут происходить, такого рода события когда-нибудь в «Коммерсанте» будут происходить, они не оставят ему самому личного выбора. Он в этой ситуации сделал то же, что должен был для себя сделать. Вот другого выбора у него для себя, очевидно, не было, он его не видел. И все сделали свои ходы в этой ситуации.

Казнин: А остаться он может после этого?

Колесников: Мне трудно сказать. Вот тут я точно не Демьян Кудрявцев и тем более не Алишер Усманов.

Писпанен: Как вы думаете, насколько это может быть таким массовым исходом журналистов с четкой гражданской позицией из холдинга «Коммерсантъ»?

Казнин: И насколько изменится «Коммерсантъ» в итоге?

Колесников: Вы знаете, мы это проверим экспериментальным путем. Пока заявление подала Вероника Куцылло.

Писпанен: Вы не собираетесь?

Колесников: У меня таких планов нет. У меня очень много работы в ИД «Коммерсантъ» и я ее сейчас делаю. Более того, я бы очень хотел, чтобы, например, Демьян Кудрявцев остался, потому что он очень эффективный медиа-менеджер…

Писпанен: Ну, с этим никто не спорит.

Колесников: Потому что, например, телеканал ДОЖДЬ… Ой, господи… Да! Но и телеканал ДОЖДЬ тоже! …Радио «Коммерсантъ FM» - просто их в последнее время ассоциируют слишком часто подозрительно в связи с различными событиями, в том числе и митингом на Болотной, называют его даже организаторами некоторыми и пропагандистами. Так вот, например, радио «Коммерсантъ FM» - это за очень короткий срок выстрелило и стало реальным, например, конкурентом «Эху Москвы». Во многом это произошло, благодаря менеджерским усилиям Демьяна Кудрявцева. Из ничего возникло телевидение «Коммерсантъ ТВ», с презентации которого через дверь я к вам сюда пришел.

Писпанен: Ну да, телевидение уже будут, скорее всего, смотреть, холдинг развивается, но вот сейчас бы уже хотелось бы даже не об этом. Как вы все-таки думаете, он изменится? Это же, на самом деле, было нам явно спущенное сверху, уже не знаю откуда, от Алишера Бурхановича или еще выше откуда-то, указание о том, что, ребята, вот как бывает.

Колесников: На самом деле, очень легко похоронить как издательский дом, так и любую другую творческую структуру.

Писпанен: Мы это очень хорошо знаем.

Колесников: Конечно, конечно. Я про это и хочу сказать. Достаточно вытащить несколько таких палочек и все может посыпаться. Мне кажется, ИД «Коммерсантъ» нужен именно в таком виде, в котором он существует сейчас и нужен, между прочим, я не знаю, насколько он нужен акционеру, думаю, что нужен, безусловно, но он нужен всем. Прежде всего, читателям, конечно. Читателем является и власть тоже, потому что…

Писпанен: Никто не спорит с влиянием «Коммерсанта» на определенную прослойку. Понятно, что это думающая, интеллигентная активная прослойка. Но тогда в этой связи личный такой вопрос, даже уже не касаемый сегодняшних событий, увольнений и так далее. Ваша колонка по поводу событий на Болотной площади, репортаж, тоже наделала очень много шуму. В той же самой сети Facebook и так далее, комментарии были очень негативные о том, что вы практически высмеяли людей, которые туда пришли, хотя, зачем сами тогда ходили? То есть на работу или по велению гражданского долга?

Колесников: На работу, конечно. Комментарии, для начала, справедливости ради, все-таки были разные и они продолжают быть разными. Знаете, я только что говорил на презентации «Коммерсантъ ТВ» со сцены, что иногда напишешь заметку, она не нравится вот этим вот, и вот этим тоже она не нравится еще больше, есть еще и третьи, которым она совсем никак не нравится. И вот это означает, что ты написал очень хорошую заметку и ты должен писать. И я это давно понял. Заметка, хорошая заметка, объективная заметка не должна никому нравиться, не должна никого устраивать.

Писпанен: Так это же ваша аудитория как раз была вся на Болотной, вот аудитория «Коммерсанта».

Колесников: Что касается моего репортажа, то этой аудитории я, уж точно, отдал должное. Я написал, что это пришли люди, у которых накипело, что это впервые был протест сытых людей. Я отдаю должное этим людям. Сытые в значении «успешные люди». Это не протест голодных людей, которым нечего терять, кроме своих цепей и этим этот протест гораздо более ценен. И все это есть в этой заметке. Но это не отменяет и того, что видел я, и видело огромное количество других людей на площади, что многие пришли туда, для многих это была, действительно, такая хорошая вечеринка, времяпрепровождение, которого никогда у них до сих пор не было. И правда, я видел там, например, редакцию одного абсолютно светского журнала: девушки жались друг к дружке, довольно холодно было. Но я был очень удивлен, потому что такой гламурный журнал пришел сюда.

Писпанен: Ну, там многие были гламурные персонажи.

Колесников: Там очень много было гламурных персонажей и я всего-навсего в этой заметке это отметил. Я не оправдываюсь, просто вы спросили, я отвечаю. Акцентировать на этом внимание можно, все имеют право. Но там было и все остальное тоже. Там был анализ в той или иной степени и цитаты из всех других выступлений, там был спектр, там была картинка с этого митинга. Собственно говоря, в этом и состояла моя задача. Я считаю, что я с ней справился.

Казнин: Просто вы, когда говорите «пришли как на вечеринку», дело в том, пусть это наивно, но большая часть людей шли и боялись и, в общем-то, не как на вечеринку.

Колесников: И в этом смысле репортаж сыграл позитивную роль. Потому что вот эта фраза про вечеринку говорит о том, что такого митинга бояться не надо, на него можно спокойно прийти.

Писпанен: Вы 24-го пойдете?

Колесников: Да, конечно.

Казнин: Работать?

Колесников: Я еще не знаю. Если я не буду работать на этом митинге, то я приду просто так. Потому что, на самом деле, для меня вот этот духовный подъем, с которым пришло очень большое количество людей, дико важен. Может быть, важнее этого ничего сейчас вообще и нет. Я просто не склонен к пафосу, когда я пишу эти заметки. И вообще, по-другому я писать не умею. Я так писал про все революции.

Писпанен: А скажите, пожалуйста, такой вопрос, понятно, что не можем мы его, к сожалению, задать вашему главному персонажу, о котором вы пишите, но тем не менее. Вот до сих пор нет ответа, никакой реакции нет от Путина, четыре дня прошло, хотя обычно три дня выдерживал, вроде бы…

Колесников: Вы посчитали?

Писпанен: Обычно, да. Но, тем не менее, нам тут же выдвигают в президенты Михаила Прохорова, начинаются разговоры о «Коммерсанте», отставках в «Коммерсанте». Это реакция? Вот как вы думаете?

Колесников: Нет. Я думаю, что, по крайней мере, выдвижение Михаила Прохорова – это давно запланированная, по крайней мере, им самим акция. Он сам в одном из интервью уже признался, что…

Писпанен: «Русскому пионеру»?

Колесников: Нет. «Русский пионер» слишком редко выходит – раз в два месяца.

Писпанен: Ну, так если он давно запланировал.

Колесников: Нет, он только что признался, что давно запланировал. Он формировал два месяца последних сеть для сбора подписей. То есть, этот человек два месяца назад знал, что он будет выдвигаться в президенты.

Писпанен: То есть, все вот эти грязные инсинуации, что это ставленник Кремля, вот как кость, брошенная вот этим вот рассерженными горожанам?..

Колесников: Это как угодно. Здесь могут быть какие угодно предположения, в том числе и это. Сейчас уже никто не знает, насколько эти предположения реальны. Возможно, они имеют под собой какую-то основу, может быть, нет. Об этом, конечно, надо спрашивать Прохорова. Но повторяю, то, что он готовился к этому очень давно, и то, что это не было спонтанным решением после этого митинга на Болотной, бросить кость взволнованным горожанам – это 100%.

Казнин: Скажите, а вами бывал недоволен Алишер Усманов? И вообще, он часто вмешивался в редакционную политику?

Колесников: Нет. Он не вмешивался вообще и не вмешивается до сих пор. Это первое такое его решение.

Писпанен: Зато какое!

Казнин: То есть, его недовольство никогда не доходило до журналистов?

Писпанен: Говорят, доходило.

Колесников: Что вы имеете в виду?

Писпанен: В цеху говорят, что да, высказывал недовольство, что вот эти вот статьи…

Колесников: Понимаете, если человек позвонил и высказал недовольство уже вышедшей заметкой, то это не называется влиянием на газету даже. Но мне-то он точно никогда не звонил и я не являюсь топ-менеджером Издательского дома, слава богу. Он очень долго терпел, надо сказать. Это почти невероятно для акционера шесть лет держаться, ни во что не вмешиваться… Я думаю, что в «Коммерсанте» все ему, по крайней мере, за это благодарны.

Казнин: А вот вы главный редактор, например, «Коммерсантъ-Власть», перед вами этот материал, вы опубликуете его или нет?

Колесников: Этого нельзя даже допустить.

Казнин: Почему? Вот опубликуете или нет этот материал?

Колесников: Вот с этими фотографиями? Нет, я думаю, я бы эти фотографии не стал публиковать.

Казнин: А материал оставили бы?

Колесников: Материал да, конечно. Ну, фотографии, они действительно вне представлений о журналисткой этике и вне закона «О печати». Они вне закона, поэтому нет, я бы не стал это публиковать просто из заботы о своих читателях. Если бы я был главным редактором, то все-таки я, заботясь о читателях, остался бы главным редактором журнала.