Адвокаты обвиняемых по болотному делу: это победа на три четверти, приговор мог быть гораздо жестче

Дзядко: Было много сказано, дано оценок. Какие у вас главные эмоции сегодня?

Борко: Чтобы объяснить свои эмоции, я хочу напомнить, что по совокупности предъявленных обвинений максимальный срок составлял 12 лет. Прокуратура запросила 6. В результате мы имеем от 2,5  до 3,5, исключая Кривова, у которого 4. Я смотрю на это так: те, кто защищал «болотников», кто отстаивал: адвокаты, общественные организации, общество, журналисты – одержали победу на три четверти. Это не значит, что мы одержали победу. Это значит, что мы прошли три четверти пути, и это сделали мы, а не кто-то другой. Те, кто поднимал голову в защиту «болотников» добились этого результата. Впереди самое тяжелое – четверть.

Сидоркина: Я согласна с доводами, которые высказал Дима, поскольку я считаю, что сегодняшний результат – заслуга всех, кто помогал нам. А что касается меня лично, я считаю, что исходя из тех действий, которые вменяют нашим ребятам, мы вообще за все время следствия, несмотря на то, что каждый защитник защищает кого-то отдельно, очень сроднились, и поэтому воспринимаем каждого из подсудимых как своего подзащитного. Поэтому я могу сказать за всех, что тот срок, который судья определила реальный, на мой взгляд, не соответствует тем действиям, которые они совершили, и они не заслуживают такой меры наказания.

Дубровин: Чувства двоякие возникают. С одной стороны, понимая, что люди, которых мы защищали, не виновны в том, в чем их обвиняли, но с другой стороны, учитывая те сроки, которые запросило гособвинение, и тот срок, который был назначен судом, есть разница практически в два раза. Есть чувство частичного удовлетворения тем, что суд не полностью принял позицию обвинения в части сроков наказания.

Таратута: Общественное мнение заключается в том, что болотное дело не привлекло серьезного интереса, что его замурыжили, и, может быть, в этом был план, чтобы люди устали от этого дела. Вы считаете, в случае более массированной поддержки приговор был бы мягче?

Борко: Я только что вернулся из Киева. Я видел, что получается, когда общество идет до конца, защищая своих.

Таратута: Светлана, по какому принципу эти сроки назначались? Вашей подзащитной повезло больше других, хотя требования было более высокое.

Сидоркина: Я не могу объяснить логику суда, потому что, на мой взгляд, она логике не поддается. Вроде бы как действия описываются одни и те же, а сроки назначают с разницей в один месяц.

Таратута: Что спасло вашу подзащитную?

Сидоркина: Я защищала Андрея Барабанова, а что касается Саши Духаниной, я полагаю, суд все-таки исходил из принципов гуманизма. Гуманизм по мнению судьи складывается из того, что она восприняла ее как девушку. На мой взгляд, она ее посчитала более слабой, и если бы в отношении ее была избрана мера наказания, связанная с лишением свободы, это был бы мощнейший резонанс, потому что это уже выше всяких пределов гуманности и милосердия.

Дзядко: На что вы рассчитываете в предстоящие месяцы перед рассмотрением этого дела в суде вышестоящей инстанции, если по ходу процесса доводы защиты судом не учитывались и не воспринимались как истина? Вы рассчитываете, что сменится политическое отношение к этой истории, или что сыграет общественный резонанс, или слова Дмитрия Пескова о помиловании сыграют?

Борко: Я на протяжении всего процесса не позволял себе считать за других. С нами играли втемную, и меня совершенно не интересовали их расклады. Я всегда считал, что все эти люди невиновны и должны быть свободны, и продолжаю настаивать на этом сегодня. Мне неинтересно, из каких сиюминутных игр и стратегических раскладов они исходят сегодня и будут исходит завтра.

Сидоркина: В данной ситуации я тоже не знаю, на что можно конкретно рассчитывать, потому что логика суда не поддается…

Дзядко: Несомненно, вы будете готовить жалобы в соответствии с законом, однако вы все действия совершали в процессе, но это не имело серьезного смысла в том плане, что действия развивались не по ОПК, а в своей особой логике. Есть у вас шансы эту систему изменить?

Сидоркина: Систему изменить будет сложно, но мы обязаны просто придерживаться своей позиции, поскольку мы считаем, что наши подзащитные невиновны, и исходя из этого будем принимать решения.

Борко: Никакие юридические, правовые аргументы здесь не работают. Работают исключительно аргументы политические. Понятно, что власти в этой идиотской ситуации, в которую они себя загнали с этими ребятами, особенно на фоне Украины, пытаются и будут пытаться сохранить лицо и выскользнуть из этой ситуации, выйти наиболее благопристойным образом. Отсюда сильно скошенные сроки, расчеты защиты на то, что при апелляции будет еще какая-то подвижка, еще можно будет откусить кусочек. Они хотят сохранить лицо во всех отношениях: показать свою силу и одновременно не быть идиотами.

Таратута: Все говорят, что Сергей Кривов получил свой приговор, потому что все высовывались по его поводу. Это всегдашний спор на тему, стоит вызывать аллергию у тех, кто принимает решения, сильно отстаивать или наоборот стоит отступить.

Борко: Они демонстрируют, что не надо нажимать.

Сидоркина: Мы в данной ситуации все равно будем исходить из буквы закона. Другое дело, что на сегодняшний день наше правосудие решения принимает не по закону, а по понятиям. Мы пытаемся со своей точки зрения руководствоваться именно нормой закона. В принципе у нас законы хорошие, если бы они соблюдались.

Дубровин: Что хотелось бы сказать по поводу ожиданий обжалования. Мы не питаем особых иллюзий, а понимаем, что рассчитывать на какую-либо справедливость и разумность трудно, учитывая своеобразие сложившейся судебной системы на сегодняшний день. Но рассчитывать на гуманность, на благоразумие со стороны действующей власти хотя бы в виде судебной системы мы можем. Мы надеемся, что все-таки есть думающие, грамотные, разумные люди, которые своими действиями постараются сгладить тот негативный момент противостояния, который возникает в обществе. Люди тоже не глупые. Они понимают, что на скамье подсудимых находятся в общем-то невиновные люди, или во всяком случае их обвиняют не в том, что они совершили. Их обвиняют в массовых беспорядках, а что такое массовые беспорядки мы все имели возможность убедиться на примере Украине. И не надо проводить параллели с Украиной – это совершенно не то.

Фото: РИА Новости/Сергей Кузнецов