Бизнес-тренер Юлия Бурлакова в своей новой лекции рассказывает о том, почему некоторые люди относительно легко преодолевают жизненные трудности, а другие не видят выхода из ситуации и остаются несчастными даже несмотря на реальную возможность все изменить.
Здравствуйте! Меня зовут Юлия Бурлакова, я сертифицированный коуч, психолог-консультант, тренер и бизнес-тренер. И сегодня я хочу вам рассказать страшное.
Это одна из моих самых любимых тем, потому что она связана с моей травматической историей, и называется она выученная беспомощность и та неадекватная самооценка, которая мало-помалу с опытом выученной беспомощности формируется у нас с вами. У нас с вами такая культура, которая к этому приглашает. Сейчас расскажу, почему.
Собственно, этот термин принадлежит авторству Мартина Селигмана, изобретателя позитивной психологии. Как он про себя говорит, «я был вынужден изобрести позитивную психологию, потому что от природы был депрессивным человеком слегка». Он в шестидесятые годы пришел в психологию и изумился: а что это всё так вокруг в психологии как в науке сконструировано вокруг травмы и болезней? И почему же психология не занимается, во-первых, здоровыми людьми, во-вторых, вопросами процветания? То есть не как нам из минуса дойти, доползти до ноля, а как нам из ноля прийти в ситуацию эге-гей и ого-го, реализации своего потенциала, в общем-то, жизненного процветания и хорошего психологического самочувствия.
Они начали проводить эксперименты на собачках для того, чтобы понять, почему некоторые справляются с трудностями и как ни в чем не бывало тыгыдын-тыгыдын, поскакали дальше, а другие некоторые, столкнувшись с травмой, в общем-то, теряют свои адаптивные способности. И они устроили грустные довольно эксперименты, он до сих пор извиняется за них.
Они размещали собак в комнате с шокерами электрическими, и одна часть группы собачек могла так, когда их жалил ток, проявлять себя, чтобы найти ту комбинацию, в результате которой они избегали этого электрического шока. А вторая группа собачек, к сожалению, была размещена в таком пространстве, где, как бы они ни пытались его покинуть, электрический разряд всё равно продолжал их кусать.
Самое большое изумление ожидало исследователей в финальной фазе их эксперимента. Они разместили всех собачек в некую общую комнату, где половина комнаты была, к сожалению, опять-таки под разрядом тока, который жалил собачек. Посередине комнаты стоял небольшой заборчик, его можно было легко перепрыгнуть и оказаться на той части комнаты, где нет никакого тока, где собачек ожидало избавление, желанное, долгожданное избавление от неприятных физических ощущений.
Они совершенно были изумлены тем, что та часть собак, которая могла в итоге избежать этого стресса физического, этой боли, очень быстро нашла способ перебраться на вторую, безболезненную часть комнаты. Она справилась с этой жизненной трудностью. А вот та часть собак, которая никак не могла избежать стресса, сколько бы она ни старалась, как бы она ни пыталась покинуть вот этот шаттл-бокс, где ее мучил ток, они как будто потеряли свои адаптивные способности. Они как будто перестали даже на физическом уровне выживания заботиться о том, чтобы ток их не кусал.
Послушайте, вслушайтесь в самую трагическую часть эксперимента. Они скулили, им было больно и через какое-то время они просто вот улеглись всей группой пузами своими живыми на этот пол. Вот понимаете, вы, наверно, встречали таких людей, даже, может быть, близких друзей, кому вам хотелось иногда сказать: «Дорогой (или дорогая), да что ж ты лежишь пузом-то своим мягким на токовом этом полу?! Тебе же больно!». Например: «Тебе же не нравится эта работа!», «Тебя же обижает муж и вообще изменяет, оскорбляет и вообще это домашний насильник!» или «Тебе же на самом деле не нравится, как ты живешь. Чего ты мучаешься?». Продолжает лежать пузом на полу с током.
О чем это нам говорит? Этот человек в период становления своей личности очень долгое время находился в стрессе, который он не мог покинуть. Как бы он ни старался, вся вселенная его в этот момент заключалась в том, что вот это насилие, или вот этот стресс, или вот это неблагоприятное обстоятельство будет продолжаться.
В этот момент я говорю обычно: «Добро пожаловать в советское воспитание!». Может быть, у вас было прекрасное детство, эмпатичная, понимающая, сочувствующая среда и здоровая привязанность. Но большинство из моих знакомых, может, у меня среда общения такая, да и я сама не могла никуда сбежать от вот этого стресса или неблагоприятных условий.
Представьте себе советский детский сад. Мой двоюродный брат славен в нашей семейной системе тем, что он огородами уходил из детского сада с котлетами в сандаликах. Не было возможности покинуть этот ток этих котлет, но представляете, какие адаптивные способности советского детсадовца? Он пихал себе в сандалики котлеты и уходил с ними, лишь бы их не есть, потому что он не хотел их есть. Для ребенка есть нелюбимую еду ― это абсолютно физическое насилие, в западной психологии это сейчас считается сексуальным насилием, потому что это внедрение в свой рот того, что тебе явно не хочется в него внедрять.
Но не все были такие бодрые, как мой двоюродный брат Тарас, понимаете? Я, например, когда меня перевели из одной музыкальной школы, где всё было прекрасно, вообще здорово, гуманистично, вдохновительно, где в меня очень верили и радовались моим успехам… Так получилось. Советского ребенка переводят в другую музыкальную школу, где ад, ужас и насилие, об меня там эту крышку рояля.
Да ладно крышка рояля об пальцы, это можно пережить. Но меня просто не любила эта учительница. И я как советский ребенок прихожу в семейную систему и говорю: «Она мне не нравится. Эта учительница меня обижает». Что говорит нормальная советская семья ребенку в этот момент? «Коллектив прав. Старшие правы. Чего ты это на учителя как-то, ты, что, учителя критикуешь?». Вы наверняка помните такие эпизоды из своего детства.
Для ребенка в этот момент он является собачкой из второй комнаты, понимаете? У меня есть неблагоприятное обстоятельство, об меня там эту крышку рояля, а я не могу. Нет той защиты в мире, нет той искомой комбинации покидания этого шаттл-бокса с током, в результате которой я могу научиться справляться с этими трудностями.
Здоровая реакция на жизненный стресс ― отряхнулся и пошел дальше, как-то создал себе ту среду, где стресс не воспроизводишь. Нездоровая реакция ― это удерживать себя в неблагоприятном обстоятельстве, находя 73 тысячи рационализаций в этот момент. «Ну куда же я пойду?». Или «у нас же двухкомнатная квартира». Или «он же на самом деле видный ученый, ничего, что он на нас орет каждый день» и так далее.
Люди придумывают, знали бы вы, вообще слышали бы вы, какие экзотические аргументы оставаться в низком качестве жизни люди находят себе, когда они приносят на консультацию такой запрос: «Как мне изменить жизнь?». А на самом деле пока нет внутренней готовности, потому что слишком мало ресурсов, еще слишком силен опыт вот этого хронического стресса, в котором человек ничего не мог сделать, будучи зависимым. Даже несмотря на то, что он уже взрослый человек, две руки, две ноги есть, а человек продолжает терпеть из-за очень низкой самооценки. У него тогда сформировалась заниженная самооценка, и теперь он позволяет себе с собой так обращаться и другим так обращаться с собой.
Про это есть еще такой изумляющий меня эксперимент из зоопсихологии. Вот когда слоников выращивают дрессировщики, слоник маленький, он зависимый от дрессировщика. Дрессировщик ему дает колышек, веревочку и привязывает. И дальше на протяжении роста, взросления слоника колышек, дрессировщик и веревочка остаются теми же самыми. И когда этот слоник вырастает в огромного слонярищу, он всё равно не уходит от этого колышка.
Это очень хороший вопрос задать себе: «А не являюсь ли я в этой ситуации на самом деле уже давно суперслонярищем? Я могу не терпеть ни этот колышек, ни этого дрессировщика, ни эту веревочку». Такое очень часто во взаимоотношениях с пожилыми родителями, которые продолжают быть самодурами, и взрослые топ-менеджеры бесконечно вливают деньги, бесконечно терпят капризы, бесконечно, по сути, унижаются перед этими родителями вот в такой ситуации низкой самооценки и выученной беспомощности.
И даже как консультанты мы не имеем права с этим очень провокативно или как-то… Мы даже не очень можем вступать в конфронтацию с этим, потому что если успешная женщина, топ-менеджер, простите, прыгает на задних лапках перед очень токсичной, деспотичной, требовательной, капризной нарциссической матерью, значит, эта система очень пока что сильна, эта сцепка, эта связка. И пока самооценка этой женщины устроена таким образом, что она выбирает себя привязывать к этому колышку и к этой веревочке.
Вопрос, что с этим делать, как выращивать более адекватную самооценку. Мне очень нравится определение самооценки про свободу и ответственность. Наша жизнь ― это возможность быть собой и нести ответственность за свои выборы. Тогда в этом появляется какая-то зрелость и устойчивость. Я тогда могу выбирать, участвовать в том, как меня сейчас унижает мама, или мягко завершить этот разговор и пойти плавать в озеро.
Более адекватная самооценка ― это то, что позволяет вам развиваться, то, что позволяет вам чувствовать себя хорошо и искать тот заборчик, который обязательно есть, на ту, другую сторону комнаты, где нет тока. Чего я вам всем и желаю.
