Rusak

Бредя рано утром к машине, выступил в роли восхищенного зрителя спектакля, в котором возмущенная соседка пыталась что-то втолковать явно чем-то взбудораженной труппе из 12 иностранных специалистов в красивых оранжевых жилетах, курящих и пьющих пиво под окнами нашего дома.
И тут же вспомнил странного испано-британца, безбедно скитающегося по всему миру и всюду рисующего (как он утверждает «почти с натуры») местных отважных муниципальных работников. И да. Они везде одинаковы. Видимо по этому легендарный Джонотан «Jaune» Пауэлс рисует их по трафаретам, которые дополняет временами то китайскими шляпами, то немецким пивом. Никаких других способов отличить Гонконг от Мюнхена нет. А последняя его серия из Лиона только по табличкам на французском языке выдает страну. Так что - доброе утро мир, с которым играют люди в оранжевых жилетах

В Мальцовской галерее вчера был вывешен один из вариантов «Новой Олимпии» несостоявшегося банкира Поля Сезанна.
Все, кто читал Золя знают, что «Творчество» списано с метаний Поля и его сложного отношения с женщинами, а «Ругон-Маккары» с семейства Сезаннов. А значит и с перепетиями рождения Поля вне брака, с вечным потоком денег и насмешками со стороны отца. И, конечно, с его отношениями с женщинами. В принципе, любая из работ Сезанна, где есть обнаженная натура может быть примером этих перекосов у него в голове.
Но у нас Олимпия, по этому - о ней.
«Новая Олимпия» Сезанна была представлена на выставке 1874 года, которую организовала тусовка, вскоре названная «импрессионистами».
Сама, вызвавшая скандал и ругань со всех сторон, «Новая Олимпия» была ремейком «Олимпии» Эдуара Мане, выставленной на «Салоне отверженных» в 1865. Тогда тоже был скандал, потому что моделью Мане была известная в те годы всему Парижу пpocтитyтка Виктуар. Собственно, даже Сезанн был с ней хоть немного, но, так сказать, знаком. И Париж тогда, за девять лет до Сезанна был обескуражен. Мол - как же так, ведь «Олимпия» по сути, была перепиской «Венеры Урбинской» Тициана, а та, в свою очередь, копией «Спящей Венеры» Джорджоне. Но и там и там были прекрасные богини. А у Мане - «женщина для плотских радостей». Публика была оскорблена.
В случае с Сезанном она тоже была оскорблена, но уже не профессией модели и не тем, что Сезанн заменил собачку на кошку (все исследователи 20 века были единодушны: кошка там появилась исключительно потому, что во французском жаргоне «chat» - киска - означает тоже, что и в русском подростковом сленге). И даже не то, что он поставил на передний план клиента. Просто всех взбесила манера письма.
В Мальцевской галерее один из двух темных вариантов Олимпии. Но Гаше понравился «солнечный» вариант. Когда он выбрал работу для выставки, он сказал: «для меня в визитах к Олимпиям всегда наслаждение и солнце». Сезанн был доволен, публика и критика в бешенстве. Сама работа - сверху. Сами судите. И посмотрите «темный вариант»

Знаете, утром говорил со старыми знакомыми. Все вроде бы серьезные люди из серьезных европейских контор, а скатились мы, как всегда, к современному искусству и попытке понять что это такое:-)
Вспомнили Кэролайн Слотт. Так как все её знают. И потому что Кэролайн приятная, умная дама, улыбчивая и много курящая. Керамист. Особо ничего не придумывающая такого, чтобы открытие и чтоб «Порядок цвета и образа в живописи». Но всегда делающая что-то, что всем нравится. Вот, например, есть у неё проект под названием «Несколько пейзажей». Там она берет какие-то чужие картины из фламандцев, барокко или рококо, раскладывает их на срезы по линиям классической перспективы. Потом берет старые фарфоровые или керамические сервизы - режет, смывает эмаль и заново расписывает, воспроизводя на них эти самые пейзажи. И не просто воспроизводя, а раскладывая срезы перспективы по тарелочкам. Каждая тарелка - отдельный срез. И так - десяток тарелок.
Красота - невероятная. Продажи - зашкаливают.
Все счастливы. И только в узком кругу от Кэролайн всегда можно услышать, что она чувствует себя продавая эти переделки с блошиного рынка просто отвратно. Взять чужое, положить на другое чужое и в итоге получить что-то - по факту «хрен знает что». Больше всего её бесит, что есть - то есть вот банально жрать - с этих тарелок невозможно. И на стену повесить нельзя. И вообще - непонятно, нахрена они нужны и что все эти тарелки напоминают ей наш мир: нарисованные кем-то картинки, придуманная кем-то технология росписи, создание чего-то, что вроде бы всем нравится, но нахрен никому не нужно

Сейчас все смотрят на Иран. И там есть на что посмотреть. Мне иногда кажется, что все деньги, которые там были в последнее время, шли через штаты и Лондон. И элита у них подрастала там же. А потом, не так давно, кстати, вернулась и начала что-то делать у себя.
И художники в том числе. И они, при всём том, всегда с какой-то гордостью говорили, что они иранцы.
Вот, например, Салман Хошру. Родился в 1983 в Тегеране. Родители, когда ему было три переехали работать в Нью-Йорке. Офис там их конторы открылся. Но когда пришло время поступать в школу - он вернулся с матерью в Иран. После школы, учился сперва в Тегеране, потом поступил в Австралийский национальный университет - там получил степень в области цифрового искусства. Вернулся в Иран и уже там взялся за кисть. По сути, Салман - художник-самоучка. Кажется в 2013 у него появилась ещё одна студия в Лондоне. Но в 2019 окончательно вернулся в Тегеран.
То что сверху - написано маслом. И кисть при этом не использовалась. Нож и мастихин.