Ксения, инвестиционный менеджер

Сейчас у нас один постоялец напился, разбил окна в каком-то доме, якобы потому, что жену забрали — у нее нашли какие-то подозрения на непонятную инфекцию и увезли проверить, чтобы уточнить, коронавирус или нет. Вот он и бушует у нас. Видимо, привез с Таиланда — или передали, я не знаю. 

Наш корпус от охраны далеко, поэтому конфликта сейчас нет никакого. Но оцепили нас хорошенько, мужчины с дубинками стоят за воротами — милиционеры, полиционеры. 

Мы купили билеты недели за три до вылета. Вылет был 14 марта, мы поехали семьей: я, муж и ребенок. Сначала мы собирались в Санью, но так как [в Китае] пошла эпидемия, мы решили, что возьмем путевку в Таиланд — тогда еще было мало случаев за пределами Китая. Тем более писали в некоторых новостях, что в жарких странах вирус не живет. Поэтому мы, не боясь, поехали. 

Уже там мы узнали, что вирус начал распространяться, что у нас на Сахалине вводят карантинные мероприятия с самоизоляцией. Ну, были к этому готовы, ничего страшного нет: доставка продуктов есть, запасы у нас тоже есть. Были морально готовы — но не к тому, как с нами поступили по прилету. 

Нас ни о чем не предупреждали. Мы прилетаем, сидим в самолете — часа два нас не выпускали, ходили вокруг самолета, опрыскивали багаж; потом начали выпускать семей с детьми. На борту самолета с нас взяли предписание о карантине. Мы не подписывали [документы], просто заполнили свои данные: ФИО, контактный номер и где будем проживать во время карантина. 

В здание [аэропорта] мы даже не попали. Там было три автобуса: в первом мы подписали бумажки, во второй нас повели на анализ — было холодно, не все взяли с собой кучу теплых вещей, и мы продрогли, а автобусы были нараспашку, естественно. У нас взяли мазки из носа и из горла и следом стоял третий автобус, мимо которого ты пройти не можешь.

Последний автобус — как раз тот, что везет в санаторий, лагерь. Мы попытались с мужем не попасть в него: ничего не подписывали, чтобы нас куда-то везли. Мы самоизолируемся дома, нет никакого чрезвычайного положения, у нас есть конституционные права, статья 27 [Конституции] о свободе передвижения. Ничего их не убедило; я была с ребенком еще — вывели нас на эмоции, ребенок кричал, все замерзли, они не давали прохода и толкали туловищем в сторону автобуса. И под их натиском мы вынуждены были туда сесть и поехать. 

По приезду, это было 10 часов вечера, нас никто не кормил. Мы с ребенком ждали еду до часу ночи. Все с вещами, с баулами — вещи стояли на улице, багаж выставили, мы их забирали и проходили в сторону автобусов.

Нас разместили отдельно: меня с ребенком, мужа в другой комнате. Разместили по половому признаку — просто все семьи разделили, женщины отдельно, мужчины отдельно. Пришлось договариваться с другими людьми, чтобы меняться кроватями. В общем, некоторые спали на одной односпальной кровати. 

Наутро нам дали макароны. Для детей ничего предусмотрено не было: моему ребенку год и четыре месяца, какие там могут быть макароны с сыром, я вообще не представляю. Что у меня оставалось с собой — хорошо; ни подгузников, ничего — вообще никак. Если бы мы знали, что будут такие мероприятия, мы хотя бы подгузниками закупились. Нам подвезли потом, спасибо родственникам. 

[По санаторию] можно ходить, между корпусами. Связь только на улице берет. Никаких противовирусных средств, никаких масок — ходим и гуляем как хотим. Некоторых маски, даже многоразовые, заставляли выкидывать в аэропорту, а новые не выдали. 

Анализы должны были прийти в 11 часов утра. Люди были настроены негативно — у нас 48 детей по всем корпусам. Температура была холодная в помещениях — я замерила утром, было 19,7. Отопление включили за несколько часов до того, как нас принять, и корпуса просто не успели прогреться. Мы приехали в леденющие корпуса.

Настрой был серьезный, все думали, что нас держат незаконно. Ночью приходила замминистра здравоохранения, когда все покушали, ни на один вопрос не ответила, пожимала плечами и уехала. 

Конфликт назревает: люди хотят ответа, когда у них будут анализы — сказали попозже; позже опять не было. Ну народ решил, что надо идти напролом, раз нас здесь удерживают насильно. Но никто не шел напролом, но были такие настроения. Эти настроения передались в СМИ, и после этого оцепили наш «Юбилейный». Никакого со стороны туристов нашествия не было — на двери, заборы и тому подобное. Просто настроение передалось в СМИ, и охрана попросила подкрепления. Бунта не было никакого. 

Результаты анализов появились в 5 часов вечера. Приезжал Сергей Наумов, заместитель председателя правительства Сахалинской области, озвучил результаты: 34 человека, у которых была какая-то инфекция, и чтобы проверить, иная это инфекция или коронавирус, их отправили в инфекционную больницу на повторный анализ.

Семьи с детьми рекомендовали перевести в санаторий «Синегорье» (в близлежащем санатории «Синегорские минеральные воды» 26 марта в срочном порядке был организован обсервационный пункт для прибывающих из-за границы — МЗ), но мы с мужем отказались, потому что туда сейчас прилетает следующий рейс — ну, мало ли, у нас же не выявлено зараженных. Некоторые семьи согласились.

Александр Кицюк, пенсионер

Мы с женой Екатериной купили путевки в Таиланд буквально за день до вылета: 13-го числа купили, значит 14-го вылетали, взяли горящую путевку. В аэропорту температуру замерили и все, никаких [дополнительных мер]: там тишина была полнейшая, все работало, все супермаркеты и рестораны. Спокойно отдыхали, ни у кого не было ни паники, ничего. Наоборот, все говорили, что все нормально, хорошо. 

Домой летели чартером. Нам без задержек сообщили: в 3 часа ночи ждем вас на ресепшене, посадили в автобус, повезли; в 7 часов, 7:35, как положено, посадили в самолет, и мы улетели. Разговоры уже ходили, дочка присылала, что здесь будут [какие-то меры]. Знали только, что нас могут посадить на домашний карантин. 

Когда прилетели, два часа сидели в самолете. Взяли у нас анализы, посадили [в автобус] и повезли в «Юбилейный». Много говорят о том, что тут бунты, говорят, что холодно — у нас в корпусе и тепло, и вода горячая есть, все спокойно. И те люди, которые нас обслуживают, говорят: «Спасибо, что спокойно себя ведете, в других корпусах там ругаются, злятся». А у нас в корпусе все нормально себя везут; завтрак-обед-ужин — все отлично было, вкусно. 

К нам люди приходили, говорят: «Ой, у вас тепло, у вас расположение [хорошее]», а у них говорят, когда расселяли, путали, жен отдельно, мужей отдельно — а нам вот с женой дали двухместную комнату отличную, и никаких проблем не было, уютно и хорошо. 

Вообще, [сначала] на улице ходили, а потом, когда пришли списки проверять, нас попросили сидеть в комнатах и без надобности не ходить. [По поводу еды — ] есть зал такой внизу, мы спускаемся, берем свой ужин в пластиковой [посуде], поднимаемся в комнату и в комнате кушаем. 

Первые результаты анализов уже готовы, и автобусы уже увезли людей, у которых что-то нашли. Вечером у нас проверяли температуру, спросили, не жалуемся ли мы, и сказали, что завтра возьмут повторный анализ, и по результатам этих анализов будут решать. В принципе, врачи, с которыми мы общаемся, сами толком не знают — я так понял, получают команду сверху.

Предположительно, завтра могут отпустить на домашний. Но вчера, как только приехали и заселились, нам говорили, что анализы проверят, и часа в четыре [дня] уедете отсюда, потому что прилетит новый самолет. А оказалось вот так вот — ходят разговоры, что мы тут можем весь карантин провести. 

В нашем корпусе мы общаемся: ни одного нет недовольного. Я понимаю, есть какие-то недовольные, они ругаются. Видел из окна, как врача тут окружали и кричали, на повышенных тонах разговаривали. Может им что-то не нравится — у нас в боксе условия отличные. 

Мы не поймем, почему люди, зная, что все-таки карантин, ходят, толпами тут собираются, друг с другом разговаривают. Один пьяный даже драку затевал здесь за окном — и все без масок друг с другом разговаривают, когда карантин. Мы общаемся только с женой и с теми, кто здесь в корпусе, а на улицу мы не ходили. 

За воротами стоит охрана. Приезжают родственники, потому что люди приехали без теплой одежды, [не брали с собой,] чтобы не таскать там. Родственники приезжают, говорят, что охрана у них берет и передают сюда — они видят друг друга, но приближаться не разрешают. А они там могут только крикнуть друг другу: привет-привет, и все. 

Один целый день тут пьяный ходит. Его жена пытается угомонить, а он все лезет к людям. Один его взял за голову, потом вроде бы расцепили. Это я из окна видел. Он целый день почему-то пьяный, видимо много с собой привез. 

Редактор: Дмитрий Трещанин. Редакция благодарит корреспондента ИА Sakh.com Кирилла Ясько за содействие в подготовке материала.