Недушевное обращение

Активистку, депутата совета Петровск-Забайкальского района и редактора газеты «Всему наперекор» Наталью Филонову обвиняют в оскорблении сотрудника Петровск-Забайкальской межрайонной прокуратуры Максима Семенова. Очередное заседание по ее делу состоится 19 июня. По версии следствия, Филонова в зале суда обозвала прокурора «придурком». Активистка своей вины не признает. В июне 2011 года она организовала акцию протеста против закрытия нескольких школ и была задержана сотрудниками правоохранительных органов. «Как депутат она имеет статус неприкосновенности, – рассказала «НИ» член общественной палаты Забайкальского края Марина Савватеева. – Ей не дали выступить свидетелем, когда рассматривались дела других организаторов акции, и она обозвала судебных приставов, которые волокли ее за руки и за ноги от двери в зал. Семенова в это время поблизости не было». По словам Марины Савватеевой, Наталья Филонова является известным в регионе человеком, жестким оппонентом власти и борцом с нечестными выборами.

27 января Наталью Филонову задержали в редакции газеты и доставили к следователю. Через три часа туда же приехала психиатр 80-го Государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Юлия Нагаева. «Она сказала, что не знает, по какому делу ее вызвали, и что она проведет со мной психиатрическую экспертизу», – сообщила «НИ» Наталья Филонова. «Филонова позвонила мне и дала трубку психиатру, – рассказала «НИ» Марина Савватеева. – Существует установленный законом порядок проведения психиатрической экспертизы. Ее проводит коллегия экспертов, и они отвечают на вопросы, заданные следователем. Я сказала психиатру, что, если она будет проводить экспертизу единолично, информация об этом через две минуты появится в Интернете, и я обращусь к Уполномоченному по правам человека». В итоге судебно-психиатрическую экспертизу Наталья Филонова прошла в психоневрологическом диспансере, и ее признали вменяемой.

Главу карельского отделения Молодежной правозащитной группы Максима Ефимова, о деле которого «НИ» писали не раз, незаконно пытались положить в психбольницу. Следователь Александр Воронин собирался отвезти его туда на своей машине, не дождавшись вступления в силу соответствующего решения суда. В декабре прошлого года Максим Ефимов опубликовал в Живом Журнале пост под названием «Карелия устала от попов». В апреле блогера обвинили в «возбуждении ненависти либо вражды, а также унижении достоинства группы лиц по признаку отношения к религии» (статья 282 УК РФ). Петрозаводский городской суд удовлетворил ходатайство следователя об обследовании Ефимова в психоневрологическом диспансере. Его врачи пришли к выводу, что блогера нужно обследовать более тщательно в психбольнице, и суд постановил поместить Ефимова в стационар. В своем заключении на экспертизу, проведенную в диспансере, члены Независимой психиатрической ассоциации Любовь Виноградова и Юрий Савенко написали, что это «повторение печальной советской практики» и «психиатризация широко распространенных банальных оппозиционных высказываний».

Активистка Надежда Низовкина провела в психбольнице двое суток. Как она рассказала «НИ», 6 мая, в день, когда проходил «Марш миллионов», сотрудники полиции задержали ее на Манежной площади. Она призывала собравшихся оппозиционеров пройти на Красную площадь, которую стражи порядка перекрыли металлическими ограждениями. Надежда была доставлена в ОВД «Китай-Город» для установления личности, но, поскольку она считает органы государственной власти нелегитимными, а действия полиции в отношении нее – незаконными, она отказалась представиться. Через час, по словам Надежды, из ОВД ее увезли в психиатрическую больницу №4. «Меня госпитализировали на том основании, что я якобы бросалась под колеса полицейской машины при задержании, – рассказала «НИ» активистка. – Но это неправда. В больнице я объявила голодовку. Мне сделали укол и привязали к кровати. После укола я мгновенно заснула, но среди ночи проснулась от резкой боли из-за того, что была связана. На следующий день врачи говорили мне, что я адекватный человек, но должна пойти на компромисс. Еще через день суд постановил, что меня необходимо лечить в психбольнице полгода. При этом мне не поставили никакого диагноза. Я по-прежнему держала голодовку, и врачи уже стали говорить вслух, что же со мной делать? На следующий день после суда меня отпустили».

По словам экспертов, карательная психиатрия по отношению к оппозиционерам в последнее время применяется все чаще. «Случаев помещения в психиатрический стационар гражданских активистов, на которых заведены дела в связи с их общественной деятельностью, за последние пять лет стало больше», – отметил в беседе с «НИ» руководитель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков.

«На протяжении последних двух-трех лет мы наблюдаем, как против журналистов и правозащитников возбуждаются дела об оскорблении представителей власти, хотя оскорблений в их словах нет, и это служит основанием для отправки человека в стационар, – рассказала «НИ» член Независимой психиатрической ассоциации Любовь Виноградова. – Мы считаем это элементом карательной психиатрии». По словам г-жи Виноградовой, члены ассоциации в месяц пишут 7–8 заключений по различным делам, и 20–30% из них касаются именно случаев необоснованного назначения психиатрической экспертизы.

«Сначала экспертиза проводится амбулаторно в течение нескольких часов, и врачи диспансера должны ответить на вопросы следователя, касающиеся того, может ли обвиняемый нести ответственность за конкретные поступки, – пояснила «НИ» Любовь Виноградова. – Сделать это достаточно легко, но часто специалисты пишут, что ответить на вопросы они не могут и нужно провести более тщательную экспертизу в стационаре. А стационарная экспертиза – это три-четыре недели лишения свободы, нахождение в закрытом учреждении с людьми, которые совершили серьезные преступления и реально страдают – часто тяжелыми – психическими расстройствами. Конечно, это можно воспринимать как элемент запугивания, давления на правозащитников, журналистов и людей, которые занимаются общественной деятельностью. Если дело вызвало общественный резонанс, если подключаются профессиональные организации, стационарная экспертиза проводится уже более взвешенно. Мы стараемся готовить свои заключения для судов, и когда человека отправляют в стационар, его сотрудники знают, что мы следим за делом и внимательно изучим все, что они напишут».

«Оппозиционеры, журналисты, правозащитники, блогеры, просто люди с активной гражданской позицией – к ним чаще всего применяют карательную психиатрию, и число таких случаев растет», – подтвердил «НИ» председатель Ассоциации адвокатов России за права человека Евгений Архипов. Между тем в 2010 году ассоциация разработала классификацию случаев применения карательной психиатрии, в которой оказалось семь групп. По словам Евгения Архипова, в тех группах, которые не связаны с политикой, ситуация не изменилась.

Часто к психиатрам обращаются люди, которые хотят завладеть чужим имуществом. Обычно, по данным ассоциации, ими оказываются сотрудники правоохранительных органов и чиновники, а жертвами – одинокие люди разного возраста. «Против таких людей используется коррупционная машина при участии правоохранительных органов, суда и психиатрических лечебниц», – говорится в докладе ассоциации. Например, жительнице Химок Валентине Лаврищевой удалось вытащить из психбольницы своего племянника только после того, как она обратилась в Ассоциацию адвокатов России за права человека. Пока он там находился, в его неприватизированной трехкомнатной квартире при участии правоохранительных органов поселились посторонние люди.

Не менее жестоки по отношению друг к другу бывают супруги, которые разводятся и вынуждены делить детей. На рассмотрении в Европейском суде по правам человека сейчас находится дело Татьяны Антонюк. В 2009 году ее муж, который является крупным предпринимателем, попытался через суд представить ее недееспособной, чтобы дети после развода остались с ним. Татьяна прошла принудительную психиатрическую экспертизу. Признав ее дееспособной, врачи указали, что она может таить для своих детей опасность. На основании этого заключения суд оставил детей с отцом, а Татьяну обязал выплачивать алименты.

Как рассказала «НИ» координатор православного движения «Курский вокзал. Бездомные дети» Анна Федотова, нередко месяцами и годами в психбольницах живут дети, с которыми не справляются сотрудники детских домов. «Это наказание за побеги и за плохое поведение, – говорит Анна Федотова. – К тому же детей часто помещают в психбольницы для того, чтобы после того, как они станут совершеннолетними, не давать им положенную по закону квартиру, а отправить в интернат или в дом престарелых».

В США ПСИХИАТРИЕЙ «КАРАЮТ» ТОЛЬКО ДУШЕВНОБОЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ