Слово «сука» применительно к женщине находится на четырнадцатом месте по частоте упоминания в текстах зарубежных и отечественных рэперов. В мире, где борьба за феминитивы ведётся не на жизнь, а на смерть, где торжествует движение #MeToo и пересматриваются взгляды на маскулинность, рэп на протяжении многих лет остаётся территорией, до которой эти тенденции не только почти не доходят, но и отклонение от них сходит представителям этого жанра с рук. Автор самиздата Никита Смирнов разбирается, как формировался женоненавистнический язык хип-хопа, как в него постепенно протаптывают дорогу феминистки и почему новая риторика ему пока не угрожает.
Кендрик Ламар стал первым рэпером, удостоенным Пулитцеровской музыкальной премии. Награду ему 30 мая 2018 года вручала Дана Кэнеди — первая чёрная женщина во главе администрации Пулитцера. «В этом году мы оба творим историю», — сказала она. Слушала ли Кэнеди саму пластинку DAMN., за которую вручала награду? Самый популярный сингл альбома — «HUMBLE» строился на хуке «сука, будь скромнее». В той же песне Ламар хвастался, что может бросить девушку с ребёнком — и всё равно останется в выигрыше.
Рэп ни во что не ставит женщин. В прошлом году пользователь Reddit проанализировал тысячи текстов рэп-песен — слово «сука» оказалось на 14-м месте по частоте употребления. И это включая местоимения и глаголы. Исследование сайтом Pudding 50 тысяч песен определило это слово на 4-е место (на первом слово like, используемое в сравнительных оборотах). Рэперы читают об изменах, сексуальном насилии, угрожают женщинам расправой, что в 2019 году, на фоне многочисленных скандалов о нарушении равноправия и выработке новой риторики, в общем-то, должно казаться её сторонникам вопиющим. При этом в 2017 году хип-хоп стал доминирующим жанром в американской музыке — и то же самое сегодня происходит в России.
«Любить хип-хоп для женщины — то же самое, что любить своего абьюзера», — говорит режиссёр Ава Дюверней. Почему же тогда женщины дают им премии, а феминистки пишут колонки о том, как влюбились в Кендрика?
Женщина дана нам в оскорблениях
«Я венерическое заболевание — как менструальная кровь»
— Lil’ Wayne
Кендрик просил «суку» не убивать его вайб, рассказывал о том, как со «своей сукой» поехал за город выкурить косяк (с той же или с другой, он в своей песне не уточняет), и хвастался, что у него, «чёрт побери, есть суки: жёнушка, подруга и любовница». Но это детский лепет в сравнении с его более норовистыми коллегами. В своих песнях рэперы подробно отчитываются о промискуитете, изнасилованиях и побоях, а иногда говорят и о своих матерях.
Вот как о женщинах отзывается Snoop Dogg в треке «Bitches Ain't Shit» с классического альбома Доктора Дре The Chronic (1992):
«Суки это тупо шкуры и обман, лижи-ка эти яйца и соси хер».
В 1996 году популярный рэпер Kool G Rap выпустил сингл «Hey Mister Mister» — издание о современной культуре Complex спустя несколько лет поставит его на первую строчку в списке «самых жестоких песен». Кул Джи читает о том, как «вынужден избить» свою девушку за то, что она лжёт ему, — и подробно описывает процесс «наказания».
А вот рэпер Sticky Fingaz на альбоме Эминема сообщает о своём происхождении:
«Мою мать изнасиловала индустрия, и так появился я».
На том же альбоме рэпер Bizarre рассказывает, как перерезал своей матери горло. История взаимоотношений самого Эминема с матерью — предмет отдельного разговора. Вспомнить всех рэперов, которые дурно обращаются с женщинами, невозможно. В хип-хопе это общее место: не важно, гангста-рэпер ты или нет, с Восточного или Западного побережья, цвета́ какой банды носишь, — в мизогинии рэперы всегда найдут общий язык.
Автор книги и основательница одноимённого канала «Женская власть» Залина Маршенкулова отметила, что не слушает рэп, но не считает, что мы «можем запрещать людям писать даже в постироничном формате злые тексты, — мы можем только просить ненавидеть всех одинаково. Ненавидеть не только женщин — а тогда уж всех. Ну и можем только примером и вливанием женщин в хип-хоп менять культуру в целом. Запретительные меры ни к чему хорошему не приводят».
После того как я обратил её внимание на песню «Clip» (песня начинается словами
«Пока ты не порвёшь этой суке всё ебало, она не перестанет рвать ебало над тобой») группы «Масло чёрного тмина», которая висела в рекомендациях редакции «Яндекс.Музыки», она добавила: «Такие тексты — это пиздец. Я против и осуждаю, но сажать за них не стала бы».
История насилия
«Эти засранцы думают, я не всерьёз» — Эминем
«Но ведь это они не всерьёз?» Как сказать. Если Эминем проблемы с матерью и женой решал через суд, иные исполнители устраивали судилище на месте.
В 1991 году Доктор Дре, сегодня сооснователь бренда Beats и бизнесмен с активами на 770 миллионов долларов, а тогда участник одиозной группы N.W.A., избил телеведущую Ди Барнс на голливудской вечеринке. Вот как инцидент описывал журнал Rolling Stone:
«Он поднял её за волосы и „начал раз за разом бить головой и правой частью тела о кирпичную стену возле лестницы“, в то время как его телохранитель удерживал толпу с помощью пистолета. После того как Доктор Дре безуспешно попытался сбросить её с лестницы, он начал бить её по рёбрам и рукам. Она выбралась и побежала в женскую уборную. Доктор Дре последовал за ней, „вновь схватил сзади за волосы и стал бить в затылок“».
Члены N.W.A. (кроме Айс Кьюба) поддержали Дре, сказав, что «сука это заслужила». Годом позже у Дре вышла песня «Bitches Ain’t Shit», упомянутая выше, — можно сказать, на биографическом материале. В 2015 году Доктор Дре спродюсировал байопик о себе и группе Straight Outta Compton («Голос улиц» в российском прокате). Эпизод с Барнс в картине отсутствует — как и всякое упоминание тогдашней девушки рэпера, Мишель. Она объяснила это просто: «А с чего мне там быть? Я была всего-навсего тихой подружкой, которую избивали и велели сидеть да помалкивать».
Светская хроника хип-хопа — это рэпер и большая, как правило, чисто мужская компания, которую он всюду берёт с собой. Зовётся это «антураж», и нередко люди из таких компаний получают у рэпера зарплату. Напротив, интимная жизнь звёзд хип-хопа часто остаётся непроницаемой — до момента, пока её частные проявления не доходят до суда. Тупак Шакур был осуждён за изнасилование в 1993 году. Его конкурент Notorious BIG угрожал пистолетом своей подруге Лил Ким. В 2004 году рэпер Mystikal получил шесть лет тюремного заключения за сексуальное нападение и вымогательство. Cейчас он проходит по новому делу об изнасиловании. В 2009 году певец и рэпер Крис Браун избил свою подругу, певицу Рианну, за что был приговорён к пяти годам испытательного срока. Рэпер и бизнесмен Дидди (состояние оценивается в 855 миллионов долларов) неоднократно обвинялся в домашних побоях. В 2012 году Си Ло Грин (это он поёт песню «Crazy» дуэта Gnarls Barkley) проходил по делу об изнасиловании. Создатель влиятельного рэп-лейбла Def Jam Расселл Симмонс в 2017 году стал ответчиком по коллективному иску об изнасилованиях и сексуальных домогательствах со стороны восемнадцати женщин. Рэпер Fabolous в 2018 году избил свою партнёршу Emily B, мать его детей, — он выбил ей передние зубы. Убитый в том же году рэпер XXXtentacion избивал свою беременную девушку.
Мизогиния в рэпе влияет в первую очередь на самих рэперов — и покуда хотя бы кто-то видит в них ролевые модели, агрессия будет передаваться дальше. Самая известная песня Эминема «Stan» — о фанате, который слишком буквально воспринял тексты исполнителя и принял их как инструкцию в отношениях с девушкой и их неродившимся ребёнком. На том же альбоме, где вышла композиция Stan, Эминем читал больше похожий на радиопостановку рэп о том, как везёт убивать и закапывать свою жену, уличённую в измене. Это была уже вторая подобная композиция в его дискографии.
Но даже когда рэп не призывает бить и унижать женщин, его культурное влияние ощущается за пределами фанатских сообществ. В 2013 году Джей-Зи в песне «Somewhere in America» охарактеризовал это влияние так: «Федералы всё ещё палят меня, они всё ещё видят мою работу, ведь где-то в Америке Майли Сайрус продолжает тверкать». Тверк, изначально чёрный танец, в 2010-е годы стал своего рода культурным феноменом, попав в другие области — от танцевальных программ белой поп-звезды Майли Сайрус до домашних порнороликов.
В декабре 2018 года на вручении футбольной премии «Золотой мяч» ведущий DJ Solveig награждал лучшую футболистку мира — 23-летнюю Аду Хегерберг. После вручения награды он попросил её потверкать. Хегерберг едва не убежала со сцены.
Подобное отношение к женщине сформировалось не на пустом месте — и да, в нём тоже виноваты белые люди.
Мамочка и шлюха
«Бледные руки, такие пугающие, трогали наши тела в странных местах» — Ghostface Killah, «Jah World».
Чёрный феминизм утверждает, что проблемы чёрных женщин не тождественны общим проблемам женщин в США, равно как и проблемам чёрных мужчин в США. Малкольм Икс называл женщин «самыми незащищёнными жителями в Америке». У такого взгляда есть конкретные исторические предпосылки.
В период рабовладения в США чёрные женщины делили бремя изнурительного труда с мужчинами. Но этим их злоключения не исчерпывались: женщины подвергались сексуальному насилию со стороны плантаторов, часто их вынуждали рожать бастардов и сводили с белыми работниками плантаций. Поскольку рабы в США были даже не «душами», но «имуществом», у них не было и права жениться. Большинство помещиков пресекали попытки своих рабов заводить отношения, полноценная семья в этих условиях никогда не могла возникнуть, а романтическим отношениям угрожала продажа одного из влюблённых другому рабовладельцу, часто — в назидание. Родив ребёнка, женщина не освобождалась от труда и либо брала младенца в поле, либо украдкой бегала кормить его в барак. Права на этого ребёнка также принадлежали рабовладельцу — по сути, он множил своё имущество.
Даже получив статус свободных людей, чёрные не имели ни опыта, ни условий для заведения прочных семейных связей. Среда оставалась враждебной — между 1882 и 1968 годами зарегистрировано 4743 случая линчевания. Происходила геттоизация чёрного сообщества, не дававшая ему прав создать свою идентичность. А прежняя, африканская, идентичность столетиями гнёта и ассимиляции была стёрта. Вместо этого белые насаждали свои стереотипы, устойчивость которых не могла не повлиять на самих чёрных.
Малкольм Икс — борец за права черных в США, в поздние годы исламский духовный лидер, идеолог черного превосходства. Убит в 1965 году в возрасте 39 лет членом «Нации ислама» — организации, лидером которой Икс был до 1964 года, пока не вышел из ее состава в связи с идейными разногласиями.
Как представляли женщин? Например, как Mammy — «мамочку». Этот типаж хорошо знаком всем, кто смотрел «Унесённые ветром» или читал «Шум и ярость» Фолкнера: чёрная матрона, которая заведует хозяйством в семье и оттого пользуется определённым влиянием. Стереотипы того времени рисуют чёрную женщину как лишённую морали, но наделённую неутихающим сексуальным желанием и выводят портрет «злой чёрной дамы», доминирующей и лишённой сострадания. В массовой культуре эти стереотипы встречались после отмены рабства и даже сегрегации в 1950-х — на ТВ, в кино и шоу на радио, то есть повсеместно. Некоторые из них встречаются и сегодня: можно говорить о том, как на смену Иезавели пришла Welfare queen, «королева пособий» — не работающая фертильная женщина, обустраивающая свою жизнь на алименты и социальные выплаты. На стереотипах целиком выстроен и рэп: мужчина здесь всегда nigga, а женщина неизменно bitch или hoe («шкура»). Её существование замкнуто в интервал между «мамочкой» и «шлюхой» — классическими женскими «ролями» в патриархате.
Чёрный матриархат
«Моя мать никогда не даёт мне забыть, что я ублюдок» — DMX
Неудивительно, что сформировавшиеся после отмены рабства чёрные сообщества пришли к патриархальному укладу, который доминировал в пуританской Америке.
Угнетаемые законом и обществом мужчины не могли чувствовать себя безопасно в соседнем районе, поездки в южные штаты считались опасными для жизни, где происходили регулярные проявления расизма. Среди темнокожих в то время даже существовал справочник безопасных мест и заведений для цветных в расово нетерпимых штатах, получивший название «Зелёная книга» — такое же название получил недавний оскароносный фильм о путешествии темнокожего пианиста и его водителя по расистскому Югу.
До 1965 года чёрные фактически не могли голосовать. Всё это, в совокупности с экономическим расслоением (чёрные получали меньше белых за ту же самую работу), вело к геттоизации. Сужался и круг общения. Женщина становилась последней мишенью для мужчины, который хочет почувствовать свою силу, в её адрес канализировалась накопленная социальная злоба, действовал peer pressure — перед товарищами стыдно было не усмирить свою зазнобу. Вот что об этом говорил рэпер Канье Уэст:
«Представьте, как чёрный мужчина в Америке не может получить работу, или его наёбывают на работе, или его наёбывают копы, или та дамочка в Старбаксе посмотрела на него сверху вниз. И вот он приходит домой к своей девушке… и парень сразу начинает… ты просто начинаешь орать на того, кто к тебе ближе всего».
Поэтому многие рэперы рассказывают с нежностью о своих мамах (наиболее известный пример — песня «Dear Mama» Тупака), но никто не читает о своих жёнах. При этом слово «жена» в лирике встречается часто — просто потому, что рэперы без конца хвастают о похождениях с замужними женщинами.
Впервые кризис нуклеарных семей предсказал социолог Патрик Мойнихан в 1965 году. В отчёте «Негритянская семья» он связал затруднённый социоэкономический прогресс чёрного населения США с проблемой неполных семей. Вскоре после выхода отчёта начинает расти процент детей, рождённых вне брака, — он остановится только в 2010-е годы, достигнув 72 %. (При этом рост этого показателя характерен и для других этнических групп и отражает изменение роли зарегистрированной семьи в современном обществе. Иными словами, необязательно ребёнок вне брака подразумевает, что отец, скорее всего, в семье не живёт.)
Вместе с тем в США сложилось такое явление, как «чёрный матриархат», — ведь неполные семьи с детьми куда чаще строились вокруг фигуры матери, а не отца. Многие рэперы вышли из таких семей. Отец Джей-Зи торговал наркотиками и не был рядом, как и отец Кендрика Ламара, о котором он говорил в песне «Nosetalgia»: «Со всем уважением, пап, ты уже отработанный материал». Без отца росли Тупак, Доктор Дре, Эминем, 50 Cent, Lil Wayne’, Notorious BIG и многие другие легенды хип-хопа.
Кстати, в рэпе это тоже находит отражение: многие исполнители там, где «читатель ждёт уж рифмы» «жена», используют словосочетание «baby mother», то есть «мать ребёнка». Например, Кендрик в упомянутой песне «HUMBLE».
Стереотипы
«Она вынуждала самых верных ниггеров грешить против их женщин и наслаждалась тем, как рушатся отношения. Эта безработная сука на пособии… не знала стыда» — RZA
В 2010 году чёрные женщины составили 64 % от всех случаев заражения женщин ВИЧ-инфекцией. При этом темнокожие составляли всего 13 % женского населения США. Когда в Штатах началась крэк-эпидемия, СМИ выставляли чёрных женщин ответственными за появление crack babies — детей, рождённых у матерей с наркотической зависимостью. Эти дети, рассказывалось с телеэкранов, имели психологические, физические и эмоциональные отклонения. Спустя двадцать пять лет стало ясно, что СМИ занимались запугиванием аудитории, а многие ранние исследования были опровергнуты. Однако стигматизация чёрных женщин уже произошла. По данным за 2016 год, каждый пятый чёрный ребёнок в США рождается в семье, находящейся на грани нищеты, — против каждого шестнадцатого в белых семьях.
Не то чтобы рэперов заботили эти исследования — зато, как и прочие жители США, они читали громкие заголовки, смотрели телесюжеты и воспроизводили в песнях те же стереотипы, которые были адресованы в первую очередь белым жителям страны.
Так было не всегда. Агрессию в отношении женщин рэп обрёл не сразу. Хип-хоп возник из танцевальной музыки, его ранние хиты были тематически близки к диско и фанку — и заимствовали оттуда относительно сдержанный сексизм. В хите 1980 года «Rapper’s Delight» речь заходит о «супер-сперме», которая очарует девушку. В хрестоматийной композиции «The Message» Мелле-Мел рассказывает о девушке, которая приехала в большой город из глубинки и стала проституткой. Хит 1985 «La Di Da Di» воспроизводит ситуацию, когда за героя-рассказчика бьются две женщины, дочка и её мать, — последней Слик Рик говорит: «Твоя киска вся в морщинах, я не могу быть твоим любовником».
Впрочем, некоторые рэперы отказывались от этих стереотипов. Группа De La Soul писала лишённую агрессии и отчаяния лирику, предлагая другой взгляд. В 1991 году они выпустили песню «Millie Pulled a Pistol on Santa» — о школьнице, которая застрелила отца-насильника. В композиции подчёркивается, что Дил, отец Милли, всем казался отличным парнем, — тем самым участники группы обращали внимание слушателя на то, как привычная оптика не всегда позволяет увидеть истинное положение дел.
Революцию в отношении к женщине произвёл гангста-рэп. Его цинизм распространялся на весь мир вокруг: словно в монологе Андрея Миронова из «Обыкновенного чуда», здесь полицейские — свиньи, друзья — предатели, а женщины — шлюхи. Визуально это отражено в клипах. Возникает феномен так называемых video vixens — девушек, которые используются в подобных видео в сексуализированной манере. Гангста-рэп оказывает серьёзное влияние на хип-хоп: в середине 1990-х группа De La Soul меняет продюсера и переходит к более жёсткой риторике в песнях; по словам музыкантов, им надоело, что их зовут «детьми цветов».
Вместе с приходом гангста-рэпа музыка становилась всё более коммерчески ориентированной. Лана Узарашвили, соосновательница проекта FEM TALKS и автор статьи «Феминизм и хип-хоп», отмечает:
«Марк Фишер писал в „Капиталистическом реализме“, что гангста-рэп — это единственный на сегодняшний день культурный феномен, который обнажает реалии экономики такими, какие они есть».
Слушая кассету Доктора Дре или Тупака, человек охотно ассоциировал себя с преуспевающим рассказчиком, одиноким в борьбе со всем белым светом. Залина Маршенкулова считает, что эта музыка нашла отклик, потому что позволяла выпустить пар:
«Ты можешь не быть плохим парнем, но ты представляешь, что ты плохой парень, — и тебе становится веселее. Искусство, и музыка в частности, нужны, чтобы выражать эмоции, негативные в том числе. Музыка тебя очищает от демонов».
Но женщинам в этой арт-терапии были уготованы лишь самые неприглядные роли. И в 1990-е они сами взялись изменить положение дел. Удалось ли это им?
Женщины в рэпе
«Некоторые ниггеры даже ставят меня в список продуктов, следом за взбитыми сливками и коробкой шоколадных конфет» — Lil’ Kim
Женщины приходят в рэп в конце 1980-х. Уже в 1993 году Джоан Ньюлон Раднер в исследовании женской музыки называет около трёх десятков «примечательных женщин в рэпе». Из них наиболее известна MC Lyte, которую считают пионером феминизма в хип-хопе. Её альбом Lyte As a Rock признан классическим: он заявляет образ независимой, никому не принадлежащей молодой чёрной женщины. В титульном треке она обращается к условному мужчине-слушателю, которого унижает, воспроизводя риторику коллег-рэперов. MC Lyte хочет быть на равных с мужчинами-исполнителями в цинизме, агрессии и бахвальстве, но не отвечает на вопрос, что делать женщинам, к этому не готовым. Дальше заходит Lil’ Kim — это ей когда-то угрожал Notorious BIG, в то время её парень. Она соглашается на устойчивый образ «злой суки» и поносит женщин в своих песнях. Как и прочие рэперы, Lil' Kim вступает в батлы с исполнителями, прежде всего с женщинами, — кажется, сестринству в хип-хопе не место и каждый сам за себя. Впрочем, Лана Узарашвили не считает это проблемой: «Я люблю Лил Ким, просто нужно научиться воспринимать тексты, исходя из того, что скрывается за ними, — они используют тот язык, который им дан».
В начале нулевых восходит звезда Missy Elliott. Вторую строчку в чартах — её личный рекорд — в 2002 году занимает песня «Work It». В ней Эллиотт читает рэп о том, что ей нужен мужчина с большим членом, который будет «работать над ней» (work it). Эллиотт в песне осуществляет объективацию как мужского, так и собственного тела.
В 2000-е индустрия всё более охотно принимает женщин-исполнительниц, уже форматируя их по лекалам, найденным в прошлом десятилетии. В своём исследовании хип-хопа Элейн Ричардсон пишет, что большинство рэп-исполнительниц застревают между двумя устойчивыми мифами — о сексуально развращённой Иезавели и «сильной и независимой чёрной женщине». Образцовой жертвой такой расщеплённой идентичности Ричардсон называет Lil’ Kim.
В нулевые же годы возникает Ники Минаж, в прошлом video vixen из клипов, которая использует гиперсексуальный образ для того, чтобы проговорить проблемы отражения женщин в хип-хоп-культуре и вернуть контроль над этим образом женщинам. Другим примером такого образа является Карди Би, в прошлом работавшая стриптизёршей. Лана Узарашвили отмечает, что её музыка нравится множеству феминисток. В этом году исполнительница попала в скандал, когда в качестве истории об эмпауэрменте рассказала о том, как на прежней работе подпаивала и грабила мужчин.
Феминизм внутри хип-хопа нельзя назвать ни «правильным», ни сознательным. Чаще всего он вписывается в мужской дискурс, предлагая те же насилие, вербальную агрессию и гиперсексуализацию женского тела. Обращаясь к ним, исполнительницы пытаются отвоевать субъектность и независимость скорее для себя, чем для женщин, при этом их позиция редко когда заявляется последовательно.
Однако MC Lyte, Lil’ Kim и Ники Минаж признаются «профеминистскими» исполнительницами, поскольку своими текстами проблематизируют устойчивые представления о женщинах внутри хип-хопа. Залина Маршенкулова приводит пример украиноязычной исполнительницы из этого ряда: «Я уже сто раз по кругу прослушала песню „Пушка“ alyona alyona. Вот отличная богиня хип-хопа, у неё отличные профем-тексты».
Должны ли рэп-исполнительницы быть непогрешимыми, чтобы стать женскими иконами хип-хопа? Кажется, та же дискуссия последнее десятилетие разворачивается в России, где одни предлагают поддерживать «кого угодно» в оппозиции, покуда другие стареют в ожидании идеального кандидата. Скорее всего, такой кандидат попросту невозможен.
Когда Кендрик читает в песне «HUMBLE» о том, что не против увидеть «задницу с растяжками», — воспринимать это можно двояко. С одной стороны, в той же композиции он заявляет о своём цинизме в отношении женщины с ребёнком и строит припев на словах «сука, будь скромнее». Да и вообще, требуется ли отдельно взятой женщине одобрение Кендрика, чтобы примириться со своим телом? С другой — многие феминистки цепляются даже за эту возможность начать диалог. В частности, упоминанием этой композиции как положительного сдвига в рэпе заканчивала свой текст о хип-хопе Лана Узарашвили. Я обратился к ней с вопросом о том, почему она опустила широкую дискуссию вокруг этой песни. Вот что она ответила:
«Ясно, что фраза Кендрика эротизирующая, но и люди хотят друг другу нравиться, это нормально. Здесь нужно чувствовать контекст опять же: насколько я понимаю, „задница с растяжками“ — это, извиняюсь, задница чёрной женщины. Это касается вопроса дискриминации чёрных женщин внутри чёрного сообщества (о которой я писала в своей статье): в эпоху гегемонии белых, отшлифованных, глянцевых образов Кендрик проявляет лояльность к чёрным женщинам и манифестирует их тело. Чёрные женщины и по сей день страдают от того, что чёрные мужчины выбирают белых женщин, — это очень сложный феномен, он проходит как бы красной нитью в black history. [...] Для чёрного мужчины отношения с белой девушкой были чем-то вроде маркера эмансипации, потому что настоящий „человек“ — это белый человек».
Казус Эминема
«Козёл отпущения для медиа, на которого можно злиться сегодня» — Эминем
Но рэперы читают не только о женщинах. Значительная часть этой музыки посвящена социальным проблемам. Кендрик Ламар получил Пулитцеровскую премию за «волнующие зарисовки, ухватившие сложность современной афроамериканской жизни». Благодаря рэпу чёрные люди получили голос. Тупак, Айс Кьюб, Канье Уэст — все они становились иконами времени, выразителями чувствительности современного чёрного человека. В период президентства Барака Обамы гостями Белого дома становились Джей-Зи и тот же Ламар — символическое значение такого жеста трудно переоценить. Критика исполнителей затруднена той значимостью, которая приписывается им в медиа. Кроме того, в эпоху Black Lives Matter затруднена критика чёрного со стороны белого — отчасти это заслуга интерсекциональности.
«Интерсекциональность — это хорошая вещь, но её экстраполировали слишком сильно. Изначально Кимберли Креншоу (создательница рамки) имела в виду то, что угнетение чёрных женщин, белых женщин и чёрных мужчин отличается, поскольку у чёрных женщин пересекаются два типа дискриминации. Это всё, что она имела в виду. Интерсекциональность сегодня стала рассматривать любой тип угнетения как аналогичный другому — это очень плохо, поскольку мы забываем специфику каждого из них», — отмечает Лана Узарашвили.
Насколько двояко устроена эта система, на себе почувствовал Эминем на рубеже 1990-х — 2000-х годов. Его биография — рэперский золотой стандарт. Он рос без отца в нищете, рано столкнулся с наркотиками, бросил школу, чувствовал себя своего рода нежеланным ребёнком Америки и в рэпе транслировал те же сексизм и гомофобию, которые расслышал в песнях чёрных исполнителей.
Однако Эминем был белым — и вскоре стал «козлом отпущения для медиа», как он сам назвал себя в песне «Renegade». В его адрес зазвучала вся та критика, которую общество не спешило позволять себе в отношении чёрных исполнителей. Даже когда в дуэте с Доктором Дре он говорил о том, как его напарник «навалял Ди Барнс», критики чужой нравственности всё равно целились в белого выскочку.
Black Lives Matter — международное движение активистов в борьбе с насилием в отношении черного населения. Основано в 2013 году.
Интерсекциональность — аналитическая рамка в феминистских работах, служащая для исследования пересечения форм или систем угнетения, доминирования или дискриминации. Интерсекциональность предлагает отмечать отношения между этими формами дискриминации, и учитывать разницу между ними.
Во многом, но не только из-за расы исполнителей общество готово закрывать глаза на сексизм. Есть и другие факторы. В первую очередь — стигматизированное положение чёрных женщин. Чтобы вырваться из пелены равнодушия, жертва сама должна быть известной — как, например, Рианна, избитая бывшим бойфрендом Крисом Брауном. Или как Бейонсе, превратившая семейный скандал с изменой мужа, Джей-Зи, в медийную историю и популярный музыкальный альбом Lemonade.
Кроме того, это попросту огромная индустрия с выведенной формулой успеха. А зачем чинить то, что приносит деньги?
Сегодня, с появлением феминисток в рэпе, исполнителей-мужчин, которые называют себя «осознанными рэперами», всё шире разворачивается дискуссия о допустимости сексизма в хип-хопе. Об этой проблеме пишут ведущие американские издания, от журнала New Yorker до Hollywood Reporter. И хотя сегодня Кендрик Ламар получает Пулитцера — не исключено, что завтра ему велят быть скромнее.
В 2010-е появляются женщины, которые сознательно пришли к хип-хопу как феминистской практике. Princess Nokia читает рэп о детских травмах (ее мать умерла от СПИДа, в приемной семье в отношении к девочке применяли насилие), маленькой груди и женском животе, дерется с мужчинами на концертах и в метро; свою карьеру бисексуальная певица начинала в гей-клубах Нью-Йорка.
