Пропущенная электричка, бабка-экстрасенс и отрубленные куриные головы. Читательница самиздата вспоминает, как поздним вечером спешила домой из деревни, чтобы вовремя совершить обряд и спасти своё счастье.
Самиздат исследует мир через интересные, весёлые, тяжёлые или жуткие Те самые истории наших читателей. Если вы работали в секретной организации, участвовали в уличных гонках, воевали в Сирии, собирали космические ракеты или просто оказались не в то время и не в том месте — пишите редактору рубрики Косте Валякину.
Шоссе. Стою у дороги, совершенно не понимая, где я. Знаю только, в какой стороне Москва, а вот как туда добраться — я без понятия. Мимо со свистом проносятся машины. В руке пляшет от ветра и бьётся о ногу пакет. Начинает смеркаться.
И впереди, и сзади — пустырь, обочина и никакого намёка на цивилизацию. Вот тебе и «автобусная остановка», злилась я, вспоминая инструкции одного из местных. Из-за включённых фар распознать автобус или маршрутку в несущихся машинах невозможно, но выбираться как-то нужно. Остаётся только голосовать. Робко выставляю правую руку вперёд и надеюсь на лучшее.
Останавливается сомнительная тачка, полная нерусских ребят. Я абсолютно не расист. Просто вряд ли в подобной ситуации можно подумать: «Ну слава богу, сразу несколько кавказцев в одной машине остановились, прямо отлегло».
Машина встала чуть поодаль. Ждут. Не уезжают, но, на счастье, и не выходят. Интересно, они тут стоят сами по себе или из-за того, что я голосовала? На всякий случай убираю поднятую руку и утыкаюсь глазами в телефон. Они всё стоят, я нервничаю. Вспоминаю все известные мне молитвы. Внезапно решаю, что мне должна помочь именно мантра, и начинаю её напевать вполголоса. Видимо, сработало: машина медленно трогается и уезжает.
Продолжаю голосовать. Мимо, не сбавляя скорости, пролетают чёрные и серые легковушки, и тут рядом тормозит огромный грузовик. Может быть, и этот не по мою душу? Надеюсь. Стою.
Водитель проезжает немного вперёд и останавливается. Внезапно вспоминаю, что дальнобойщики так проверяют проституток: если они тормозят чуть дальше и девушка идёт к машине — точно можно снимать. Интересно, откуда я это знаю?
Врастаю в землю, стараюсь даже не шевелиться в его направлении и делаю вид, что тут отдыхаю и вообще занята своими делами.
Водитель сдаёт назад и, поравнявшись со мной, орёт через окно: «Тебе куда?» «В Москву», — отвечаю я, одновременно оценивая угрозу. «Садись, я не до Москвы, но несколько километров подброшу». Стоять на трассе и ждать приключений или хотя бы начать движение в сторону дома? Долго не думаю: выбрав из двух зол меньшее, сажусь в машину. Ну как сажусь: вскарабкиваюсь на высокую подножку и буквально вползаю в кабину, впихивая в ноги свой злополучный пакет. Ощущения любопытные. Добираться домой на грузовике мне ещё не приходилось.
Навестить бабушку
Мы ехали молча. Я искоса поглядывала на водителя: лицо у него доброе, открытое. Вроде, нормальный мужик, но кто ж его знает. Сперва лишнего любопытства он не проявлял, но всё же заговорил первым:
— Меня Владимир зовут, — представился он.
«Владимир — это хорошо. Благородное имя, красивое. Человек с таким именем не должен оказаться негодяем, — думаю я. — И папу моего так же зовут». Эта мысль придаёт мне уверенности и немного успокаивает.
— Очень приятно, Мира, — отвечаю я и отворачиваюсь к окну. Продолжать разговор не хочется. «Выкинь эту пиздюлину из головы», — всё ещё звучит в голове голос бабки. И смешно, и страшно.
— А ты как тут оказалась-то? — прервал тишину водитель.
Я немного замялась.
— Опоздала на электричку, местные подсказали сесть на автобус, чтоб хотя бы добраться до шоссе, — проговорила я вслух, а про себя подумала, что очень хотела бы ещё раз посмотреть в глаза этим местным.
Задержавшись, я пропустила электричку, но на тот момент меня это не сильно беспокоило. «Дождусь следующую или на автобусе каком-нибудь уеду», — беспечно рассуждала я, совсем позабыв, что нахожусь не в ближнем Подмосковье. Здесь ломаются автобусы, отменяются электрички, а такси до дома будет стоить столько, что проще остаться ночевать на вокзале.
Женщина в окошке на станции сообщила, что следующая электричка отправится только в 23:00. Оставалось целых пять часов. Слишком долго ждать. Да и пойти некуда. Ни кафешек, ни крупных магазинов. Само здание вокзала — крохотное, даже без туалета. Кроме того, мне нужно было непременно вернуться в Москву до полуночи, а завтра утром вовремя встать на работу. Ехать до дома минимум три часа. Ситуация нравилась мне всё меньше. Тогда я вспомнила, что неподалёку есть автовокзал, и направилась туда.
Касса вокзала разместилась в небольшой постройке, вместе со скромным магазинчиком. Я зашла внутрь и нашла тётю в окошке:
— Здрасьте. А когда у вас автобус на Москву следующий?
— Сегодня нет рейсов. Завтра будет, — безразличным голосом ответила кассирша.
— Что же мне делать? — в шоке спросила я.
— Не знаю, попробуй спросить у водителя.
— Ага, спасибо, — кивнула я и вышла, почему-то обидевшись, что ко мне обратились на «ты».
Когда я подошла, мужики на улице болтали возле автобусов.
— Извините, не подскажите, как можно до Москвы добраться?
— А вот через полчаса пойдёт автобус — правда, он в противоположную сторону едет, зато мимо трассы, она как раз на Москву. Проедешь несколько остановок, потом дойдёшь до дороги и там сядешь на рейсовую маршрутку, — ответил мне один из водителей. — Вместе со мной и поедешь. Вон мой автобус, — он махнул в сторону маленького полуразвалившегося драндулета ещё советских времён.
— А по-другому никак? — разочарованно спросила я.
— Не, сегодня уже всё, на Москву никто не едет, — отрезал водитель, отняв у меня последнюю надежду.
Идея уехать ещё дальше от дома без чёткого плана казалась сомнительной. Это всё больше напоминало какой-то квест, но делать было нечего. Сидеть одной на вокзале мне не хотелось и, честно говоря, было страшновато.
Купив себе питьевой йогурт с булочкой, я поставила поудобнее свой заветный пакет и села ждать отправления в компании двух шумных бабуль, плешивой собаки, выпрашивающей еду, и полутрезвого мужика, который бродил туда-сюда и жутко меня раздражал.
Если не учитывать мою усталость и напряжение, прокатиться на таком раритетном транспорте — настоящее развлечение. Вот где местный колорит. Автобусы, курсирующие из одного маленького населённого пункта в другой — это особое удовольствие. На моих глазах развернулась драматическая сцена, в которой поссорились три бабки, две из которых обозвали третью дурой, и та, поджав губу и схватив своих курей, выскочила на ближайшей остановке. Они же ещё минут пятнадцать перемывали ей кости, пока водитель не обратился к одной из них по имени и велел не сплетничать, ибо грех за глаза обсуждать человека.
Только я вошла во вкус и начала получать удовольствие от своего вынужденного путешествия, как вдруг автобус остановился. «Выходи, твоя остановка», — бросил мне водитель. «Моя? Мне ж до шоссе», — недоумённо спросила я, оглядываясь по сторонам. Вокруг не было никого, только поле.
«Так вот оно, — ответил водитель, указав мне рукой куда-то далеко вперёд. — Пройдёшь по этой тропинке — и вот в ту сторону едут маршрутки на Москву».
Не успев опомниться, я оказалась одна на сельской дороге, вдалеке действительно виднелось шоссе.
Гостинцы
— Понятно, — беззаботно ответил Владимир. — А чего, откуда едешь? В гостях была?
— От бабули, — говорю я в надежде, что он больше ничего не спросит и мне не придётся врать на ходу.
В голове сразу всплыл образ «бабули». Вообще само это слово ей подходит не очень. Бабка — вот подходящее определение. За него, правда, моя подруга меня ругала и исправляла на «бабушку». — «Какая ж это бабушка? — не соглашалась я. — Бабушка — это моя, родная, мамина или папина мама. А это бабка».
Когда я впервые, ещё по телефону, услышала её голос, по телу забегали мурашки. Она говорила очень коротко и как будто строго, а я почему-то испытывала невероятное волнение. Как-никак ясновидящая, тут лишнего бы не подумать и не сказать, мало ли что.
— Дело хорошее, — ободряюще закивал водитель.
Удивительно, но ему не показалось странным, что, возвращаясь от своей бабушки, я оказалась одна на шоссе, без малейшего представления о том, где нахожусь и как называется эта местность.
— Ага, — быстро ответила я, стараясь скрыть нахлынувшие эмоции. В этот раз мне пришлось ехать одной. Подруга пока не нуждалась в помощи, а я должна была завершить начатые обряды. Идея ехать одной в деревню на электричке к чужой бабке, от которой меня бросало в дрожь, мне уже самой не очень нравилась. Но оставлять всё в незаконченном состоянии ещё больше не хотелось.
В этот раз приём длился несколько дольше, чем я рассчитывала. Посреди ритуалов его пришлось прервать походом на местный базар. Теперь вот ещё пакет этот дурацкий с собой тащить всю дорогу.
Словно уловив мои мысли, водитель, покосился на пакет в моих руках и поинтересовался: «Гостинцы?»
Я кивнула. И еле сдержала истерический смех. Ну что-то вроде того. В пакете лежали заговорённые куриные головы, от которых я, по завету бабки, должна избавиться сегодня до полуночи. Головы нужно было выкинуть на перекрёстке, в определённом месте, через левое плечо, не оборачиваясь и без свидетелей. Конечно, водителю знать это было вовсе не обязательно. Честно говоря, я и сама предпочла бы об этом забыть. В Москве меня уже ждала подруга, готовая на машине подвезти до нужного места.
Когда бабка поручила мне сходить за куриными головами, мои глаза чуть не вылезли из орбит. В ответ она совершенно серьёзно сказала, что, если я потороплюсь, успею купить их на местном рынке, пока он не закрылся.
Наверное, для жителя деревни в этом нет ничего особенного. Подумаешь, куриные головы, эка невидаль. Но я человек городской, да ещё и впечатлительный. Так что для меня это было тем ещё испытанием.
По дороге на рынок я всё думала: нормально ли отреагируют продавцы на то, что я пришла именно за головами. Наивная душа. На месте вопросы отпали сами собой. Повсюду лежали коровьи и свиные головы, висели копыта и какие-то внутренности.
Я подошла к прилавку и спросила у продавщицы про куриные головы, а она в ответ с сожалением сообщила, что остались только замороженные. «Какая жалость, — подумала я. — Я-то привыкла только к свежесрубленным».
Я попросила какие есть, изо всех сил надеясь, что для обряда степень заморозки не имеет значения, и, расплатившись, вернулась к бабке.
— А часто бабушку навещаешь? — участливо спросил водитель.
— Не очень. Ездить далеко и не очень удобно, а своей машины нет.
На самом деле в последнее время я что-то зачастила. И за несколько месяцев бывала в деревне уже трижды и, к сожалению, должна была приехать ещё раз. Вот надо же было так влипнуть, мысленно сокрушалась я. Думала, за один приём всё решу, а все растянулось аж на четыре.
Выбрось это из головы
Впервые я попала к бабке вместе со своей подругой. «Я уже несколько раз к ней ездила. Она очень помогла, мне её знакомые посоветовали. Там вообще трагичная история была. Она им жизнь спасла, — заверила она меня. — Поехали вместе, заодно и свои проблемы решишь».
У меня на тот момент действительно были жизненные сложности, впрочем, как почти у любой молодой девушки. Для меня это всё было волнительно, но авантюрный характер плюс желание наконец стать счастливой пересилили все сомнения, и я согласилась.
Подруга ехала с мамой на машине, в назначенный день мы встретились и отправились в путь. Всю дорогу у меня в голове крутились вопросы: какой окажется бабка, как с ней разговаривать, в каком доме она живёт, как себя вести, что придётся делать? Воображение рисовало одинокий покосившейся деревянный домик на краю глухой деревни, у дома на бревенчатой лавке — бабка с длинными седыми волосами, а у её ног огромный чёрный кот. Реальность резко разошлась с ожиданиями.
Бабка жила в небольшом провинциальном городке, примерно в 140 километрах от Москвы. В одной части располагались дома в несколько этажей, где пятиэтажки были самыми высокими. В другой — одноэтажные домики с небольшими участками. Настоящая деревня. Спустя три часа мы въехали на нужную нам улицу. Слева и справа стояли домики — какой похуже, какой получше. Я всё пыталась угадать в каком живёт бабка. Наконец, мы остановились у массивного забора. «Всё, выходим», — объявила подруга. Мы вползли на улицу, и я увидела добротный кирпичный дом и пару пристроек.
Выглядело всё довольно масштабно. Не дворец, конечно, но и не лачуга. Я потянулась к двери в заборе, но подруга сказала, что нас позовут сами, когда будет можно. Договорились идти по очереди.
Через какое-то время вышел немолодой кряжистый мужичок и позвал внутрь. Принимала бабка в одной из пристроек, переделанной под что-то вроде кабинета. Мне объяснили, что в жилой дом посетителей не водят, даже в туалет.
Я открыла дверь и оказалась в небольшой комнатке. Передо мной на диванчике сидела сама бабка.
В ней не было ничего страшного, но выглядела она достаточно пугающе. Неторопливая и не резкая, в ней чувствовалась мощная сила. Она была одета очень просто: платье, кофта сверху, на голове платок, полностью скрывавший волосы.
Слева вдоль стены у окна стоял диванчик для посетителей, напротив — пустая стена с ковром, на которой висели иконы.
Я так и стояла на пороге, не решаясь войти, как будто боялась проникнуть в её личное пространство.
— Проходи, чего стоишь-то, только разуйся, — сказала бабка. Голос у неё был довольно низкий и насыщенный. Когда она заговорила, её образ несколько смягчился — правда, мне это уверенности не добавило.
Я закивала и начала суетливо снимать обувь у порога.
— Ну, чего пришла?
Честно говоря, я не знала, как себя вести. Это всё напоминало какую-то сказку. Долго говорить мне не пришлось. Бабка почти сразу перебила меня, будто заранее знала ответы на мои вопросы. Она сурово посмотрела на меня своими маленькими глазками. «Выкинь эту пиздюлину из головы», — вдруг сказала она и подозвала меня поближе.
От неожиданности я впала в кратковременный ступор. Меня так ещё никто не успокаивал. Изобразив на лице глупую улыбку, я приблизилась к ней. Она начала меня осматривать и что-то нашёптывать и наконец поставила диагноз — венец безбрачия.
На улицу я вышла в смешанных чувствах. Бабка объявила: для того чтобы снять порчу, нужно вернуться с диадемкой и букетом цветов. Мне было неуютно, и я пыталась найти в себе ответ, как на это реагировать. С одной стороны, близилось решение моих проблем. Отношения, давно изжившие себя на тот момент и приносящие только боль и страдания, прекратятся, а нормальная полноценная личная жизнь наконец-то устроится. С другой — казалось, что я влезла во что-то такое, что лучше не трогать.
Уже всё
Из воспоминаний меня выдернул резкий голос водителя:
— Давай выпрыгивай быстрей!
— Чего? Уже всё? — откликнулась я, непонимающе оглядываясь по сторонам.
— Да вот же, видишь, впереди маршрутка, сейчас она на остановке тормознёт — может, успеешь добежать. Она до Москвы как раз едет.
Увидев спасительную газельку, я молниеносно схватила вещи и выпрыгнула из машины. Совсем забыв, что до земли далеко, я чуть не подвернула ногу, а водителя благодарила уже совсем на бегу.
Тяжело дыша, с пакетом с куриными головами наперевес, я влетела в маршрутку: «До Москвы?»
— Да, садись уже!
Успокаиваясь, я прошла в салон, села и увидела в окошко отъезжающий с обочины грузовик — ждал, пока я сяду, чтобы убедиться, что всё в порядке.
Сколько мне ехать, куда именно меня привезут, я не знала, но меня это уже не беспокоило. Главное, что я на пути домой, а там будет видно.
Свет в салоне погас, и я окончательно успокоилась. За окном давно стемнело, я всматривалась в пролетающие мимо дома и деревья и переваривала прошедший день. Веки медленно тяжелели. В следующий раз одна ни за что не поеду. Надо будет позвать товарища. Человек творческий, охотник до приключений, в стадии депрессии, и свежим воздухом подышит. «Знаю, кто ему поможет», — заговорщицки подумала я. И заснула.
В Москве меня встретила подруга, и мы сразу поехали на место. Хотелось поскорее со всем разделаться. Не только потому, что я устала в дороге, — просто чем больше я думала, тем сильнее сама идея начинала меня напрягать. К тому же я боялась ошибиться и сделать что-то неправильно. В машине я долго решалась и наконец выскочила на улицу. Сделала всё по инструкции и тут же забыла, стёрла из памяти.
Я была у бабки ещё раз. Друг всё-таки согласился со мной поехать, «запарился в бетонной коробке торчать». Сейчас вспоминает тот день со смехом:
— Да, помню. Зачётная бабка. Эдакая уличная торговка. Ей бы на базаре да пирожками торговать. «Пиздёнка у тебя в голове, пиздёнка».
