Фото: Joris van Velzen / Look

Журналист Роман Захаров, подавший в ЕСПЧ жалобу на тотальную прослушку телефонов в России, рассказал Зое Световой, как попытка поставить систему СОРМ под контроль судов и общества привела его в Страсбург

24 сентября в Большой палате Европейского суда по правам человека в Страсбурге прошли первые открытые слушания по жалобе «Роман Захаров против России», поданной еще в 2006 году. Заявитель — 37-летний корреспондент «Фонда защиты гласности» из Санкт-Петербурга — считает, что российские мобильные операторы, Министерство связи и ФСБ нарушили его право на «уважение к частной жизни и тайну корреспонденции»: в России сотовые компании обязаны устанавливать оборудование СОРМ, которое — по крайней мере в теории — позволяет силовикам вести тотальную прослушку всех телефонных разговоров.

— Из вашей жалобы в Страсбург не очень понятно, что вас возмутило: что ваш телефон действительно прослушивают или что спецслужбы в принципе навязывают сотовым компаниям свои правила игры в нарушение Конституции РФ, которая обеспечивает право на неприкосновенность частной жизни?

— Попробую объяснить юридическую позицию. Мы не утверждали со стопроцентной вероятностью, что мой телефон прослушивается. Мы лишь говорили о том, что в соответствии с российскими нормами такая возможность имеется. Мы прошли все судебные инстанции в России и поняли: невозможно доказать, что телефон прослушивают без законных на то оснований, как невозможно и доказать то, что телефон не прослушивают. Почему? Отсутствует необходимый контроль со стороны граждан, со стороны суда, со стороны прокуратуры за деятельностью Системы оперативно-розыскных мероприятий — системы СОРМ. Поэтому слушали, слушают и будут слушать.

— Почему вы вообще решили судиться с операторами связи?

— Раз между мной и операторами телефонных сетей существуют коммерческие отношения, то в соответствии с законом они должны защищать мои интересы как абонента. Но в итоге оказалось, что нет. Сотовые компании предпочитают не связываться с ФСБ. Это условия жизни в нашей стране. В итоге мы проиграли суды в России против операторов сотовой связи. Мы обжаловали их отказ предоставить нам информацию о том, прослушивают ли они абонентов или нет. Это заколдованный круг: для того, чтобы победить эти суды, надо доказать, что тебя прослушивают. Для того, чтобы доказать, что тебя прослушивают, надо, чтобы была официальная информация о том, что тебя слушают. А официальной информацией о том, что телефон поставлен на прослушку, владеют только те, кто является обвиняемым по уголовному делу, в крайнем случае свидетелем.

Когда адвокаты знакомятся с материалами дела, они узнают, что прослушка была санкционирована. А как часто юристы сталкиваются с санкцией на прослушку, которую суд выдает задним числом! Адвокаты настолько возмущались этим фактом, что Верховному суду потребовалось вынести постановление и разъяснить, что такая практика незаконна. Но насколько она на деле прекращена, я не знаю.

По данным Судебного департамента, в прошлом году из более 420 тысяч ходатайств следователей об ограничении конституционных прав граждан на тайну связи (переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений) 99% были удовлетворены судом. Вдумайтесь в цифры! Понятно, что не все эти дела дойдут до суда, даже до стадии обвинительного заключения. И это значит, что люди, которых прослушивали или чью почту просматривали, вообще об этом не узнают. И это мы говорим только о тех случаях, когда есть судебное постановление.

А в случаях, когда нет санкции суда на прослушку, на основании каких законов можно прослушивать абонентов?

Мы утверждаем, что есть техническая возможность слушать каждого в этой стране. Нет ни одного канала связи, который был бы от этого защищен. Потому что обычно никто из операторов сотовой связи не отказывается устанавливать оборудование СОРМ.

Было только, кажется, два случая, когда операторы отказались от этого, но исключительно из материальных соображений – сказали: мы не будем за свой счет устанавливать эту систему.

— Формально государство должно возмещать операторам расходы за установку оборудования СОРМ?

— «Должно» – хорошее слово.

— То есть операторы сами, за свой счет устанавливают прослушивающую аппаратуру?

— Да, они обязаны сами устанавливать. Если у них не установлена система СОРМ, то они не имеют права обеспечивать связь в России. Я — не первый, кто занялся этой проблемой. Еще один журналист, Павел Нетупский в 2000 году обжаловал в Верховном суде РФ приказ Минюста РФ № 130 от 25 июля 2000 года, в котором, в частности, говорится, что информация об абонентах, чьи телефоны прослушиваются во время ОРМ (оперативно-розыскных мероприятий. — Открытая Россия), а также решения, на основании которых проводятся эти оперативные мероприятия, не предоставляются операторам связи.

Но ситуация в корне не изменилась, потому что технический регламент, который дает спецслужбам несанкционированный доступ к телефонным переговорам и к обмену информацией в интернете, не опубликован для всеобщего сведения и не зарегистрирован в Минюсте. Эксперты называют этот технический регламент «черным ящиком».

— Что это значит?

— Установлено такое оборудование, которое не дает возможности оператору — так же как и абоненту — знать о том, что сейчас происходит с конкретной линией: слушают ее, не слушают, записывают, не записывают. Никто не знает, кроме того органа, который прослушивает. В этом и ужас. Хочу — прослушиваю, хочу — не прослушиваю.

Ладно бы только в государственных целях это использовалось, пусть даже не совсем законно. Я это мог бы понять, потому что подобное во многих странах происходит, хотя в США и подвергается критике система PRISM, например. Много писали и о том, что в Германии прослушивали не только журналистов, но и Ангелу Меркель. Но у нас известны случаи, когда сотрудники силовых структур продают прослушки налево.

— Вы подали в Страсбург, когда прошли все судебные инстанции в России?

— Когда я понял, что все другие методы борьбы исчерпаны, я подал жалобу в ЕСПЧ. Ведь начиная с 2004 года предпринималось несколько попыток атаковать систему СОРМ, которая постоянно ужесточалась. Мы пытались потребовать от операторов мобильных сетей, чтобы они соблюдали законодательство (статья 53 федерального закона «О связи» обязывает операторов сохранять конфиденциальность их абонентов. — Открытая Россия).

Государство мы тоже пытались призвать к ответу — к сожалению, не получилось. Надеемся, что ЕСПЧ учтет баланс интересов и вынесет решение, которое приведет к каким-то изменениям. Ни у меня, ни у моей команды нет розовых очков. Мы не считаем, что наше пожелание открытости сразу осуществится, но ведь это не только российская проблема.

Я, например, абсолютно точно знаю, что любая информация, которую вы загрузили в сеть, любая информация, которую вы озвучиваете по телефону, даже если вы меняете сим-карты, в любом случае становится кому-то известна. Привыкайте к тому, что самая страшная сказка о Большом Брате стала былью. Причем не только у нас, но и по всему миру. Это очень страшная вещь. Журналистам надо быть к этому готовым. Я, например, не боюсь, что меня слушают, я боюсь, как бы эта информация не была использована во вред другим людям. При том, что в теории я не против прослушек.

— Тогда чего вы добиваетесь в Страсбурге?

— Моя позиция заключается в следующем: мы за прозрачную систему оперативно-розыскных мероприятий под судебным и общественным контролем. Мы за то, чтобы человек узнавал постфактум, как это делается во многих странах Европы, что его прослушивали. Ему должны это сообщить. Это просто вопросы приличия – стыдно читать чужие письма.

Меня уверяют и мои адвокаты и независимые эксперты: раз ЕСПЧ выносит слушание дела в Большую палату, это говорит о его большой правовой значимости — и не только для России, но и для остальных стран, входящих в Совет Европы.

— Можно определить, прослушивается твой телефон или нет?

— Нет, это определить невозможно. Технический регламент составлен таким образом, чтобы никто не мог об этом узнать. Организация «Гражданский контроль» много занималась этой проблемой, и они пришли к выводу, что наши технари умеют прослушивать так, что комар носу не подточит.

Хотя мы обращались с жалобами к операторам связи и к ФСБ, требуя прекратить незаконное отключение шифрования связи. А шифрование — это когда на старых моделях телефонов появляется маленький замочек. Вы можете увидеть, что иногда он размыкается. Когда он размыкается надолго, это означает лишь одно: шифрование прекращено. Он не может просто так размыкаться, это вообще неправильно с точки зрения стандарта. Речь о том, что во время крупных мероприятий — в Санкт-Петербурге мы это заметили, когда праздновали 300-летие города, например, и во время международных экономических форумов — силовики отключают шифрование связи, чтобы было легче слушать.

— Почему легче?

— Шифрование связи означает, что надо слушать каждого индивидуально. Смысл в том, что емкость каналов ограничена. Но когда шифрование отключено, они берут и слушают всех одновременно и делают запись, а дальше уже по ключевым словам — «терроризм», например, «взрыв» — вычленяют опасность.

— Если у нас такой послушный суд, который в любом случае даст санкцию на прослушивание того или иного лица, то почему нас «слушают» и без разрешения суда?

— Во-первых, закон дает право прослушивать 48 часов без санкции суда, а потом уже можно обратиться в суд. Думаю, они, скорее всего, этим пользуются. Но понимаете, в чем дело: любая информация о тайной деятельности силовых структур, которая выходит на свет, означает для них лишь одно: они теряют власть. Суд, конечно, очень послушный, судьям приносят ходатайства о проведении ОРМ, и они, конечно, их шлепают автоматом. А что дальше? Потом нужно будет отвечать на вопрос, почему такая массовая прослушка была неэффективной. Рано или поздно даже те же судьи спросят: «Вот вы столько прослушиваете, а результат где? У вас эффективность нулевая. Вы с терроризмом бороться не умеете». А когда все шито-крыто, силовики могут всегда преподнести информацию, как им удобно.

— Когда может быть решение ЕСПЧ?

— Оглашение решения может состояться через несколько месяцев. Я бы очень хотел, чтобы система изменилась. Чтобы сотрудники силовых ведомств и судьи поняли, что речь идет не только о правах человека и личной свободе. Вопрос — в неэффективности системы, которая сама себя кормит, сама себя все время раззадоривает: а давай вот этого послушаем, переписку другого перлюстрируем. Я бы на месте людей, которые представляют провластную сторону, лишний раз задумался: вы уверены, что вас не слушают, что на вас досье не собирают? Вам это приятно? Будет ли вам приятно, когда, например, опубликуют ваши медицинские диагнозы?

— Что даст вам лично, как заявителю, решение, если оно будет вынесено в вашу пользу?

— Если в Страсбурге признают, что были нарушены мои права, то можно будет требовать от операторов мобильной связи, чтобы они меня отключили от системы СОРМ. И я смогу требовать доказательств, что меня отключили. В противном случае операторы должны нести ответственность вплоть до уголовной.

В принципе каждый абонент мобильной связи может этого потребовать. Когда таких жалоб будет две тысячи, три тысячи, ситуация изменится. Я хочу, чтобы ситуация была прозрачной. Если каждого из нас хотят прослушивать, то пусть об этом прямо объявят — не надо это делать тайно.