Когда родственники искали своих родных, им говорили: «Залазь в рефрижератор, ищи». Депутат из Бучи организовала поиск пропавших и опознание погибших

Адвокат и депутат Бучанского городского совета Екатерина Украинцева с начала войны оставалась в Буче, помогала местным и публично рассказывала об обстановке в поселке. 9 марта, по словам депутата, ей передали, что российские военные на блокпостах интересуются ею. Тогда Украинцева вместе с семьей уехала из города — паспорт она «потеряла», а у ее мужа другая фамилия, поэтому она без проблем выбралась в Киев.

В столице депутат организовала координационный центр и призвала бучанцев присоединиться — в итоге собралась команда из 25 человек. Они занимались гуманитарной помощью своему городу. Например, загружали коробки со всем необходимым в автобусы, которые ехали в Бучу, чтобы эвакуировать людей.

2 апреля, когда Буча уже несколько дней была под контролем Украины, Екатерина Украинцева вернулась домой и сразу начала собирать свидетельства преступлений. К ней в том числе обращались люди с просьбой помочь в поиске родственников. «Сначала, честно говоря, я никак не реагировала на это и говорила, что им нужно обратиться в полицию, официальные источники», — вспоминает она.

Поняв, что у полиции и так очень много работы, депутат вызвалась помочь: «Я решила, что раз уж люди ко мне обращаются, то я могу взять несколько заявок и попробовать сама их обработать. Какой-то опыт я имею, я все-таки училась на следователя».

В соцсетях она попросила о помощи, и ей написали два бывших полицейских из Бучи. Первой заявкой, которую они обработали, было обращение сына священника Мирона Зваричука.

Украинцева вспоминает, что сначала ее команда определила, где жил Зваричук: «Нам нужно было понять весь его путь, куда он шел, какой мог быть транспорт, кого он мог встретить». Волонтеры детально опросили хозяйку дома и соцработницу, которая рассказала ей о еде, за которой и отправился священник перед исчезновением.

Дальше депутат и ее помощники опросили людей по пути движения Зваричука и нашли двух свидетелей: один видел священника, убегающего от российских солдат, а второй рассказал о том, что где-то неподалеку в смотровой яме в гараже нашли чей-то труп. «Мы не знали, где именно. По обстоятельствам мы предположили, что это мог быть он, но гараж найти не могли», — говорит Екатерина.

К тому моменту она уже создала телеграм-канал «Загиблі на території Бучанського району», где морги публикуют фото трупов и данные о погибших. Екатерина сбросила ссылку на него сыну священника Владимиру Зваричуку. В один из дней он увидел там фото своего отца и сообщил об этом Украинцевой: «А днем мне местная жительница сбросила публикацию Криса с фотографией погибшего».

Депутат вспоминает другую заявку, которую обрабатывала ее команда: с сообщением о пропаже обратились родственники академика, профессора и изобретателя медоборудования Николая Колбуна. В его дом в Буче выстрелили из танка, но тело мужчины не нашли, а соседи его не видели, никаких свидетельств о нем не было.

Родственники нашли фото трупа и предположили, что это Николай Колбун, но решили провести ДНК-экспертизу, для которой требовались его личные вещи. «Это оказалось сложностью, потому что родственники за границей, правоохранительные органы не имеют права входить в дом без родственников — даже чтобы взять образцы ДНК. — объясняет Екатерина. — Ну, идем: я с удостоверением ТРО, беру своего коллегу-депутата, еще одного из ТРО, берем соседей в качестве понятых, включаем видео, берем с собой сапера, который заходит, проверяет сначала растяжки. Зашли в комнату, нашли зубную щетку, ботинки, очки, станок бритвенный с остатками волос. Мы их в кулечек запаковали, сняли родственникам видео, передали образцы».

Экспертиза в итоге не подтвердила, что это пропавший профессор, а от Красного креста пришла информация, что мужчину ранили и пытали, а затем вывезли в госпиталь в Беларуси, добавляет Украинцева. Другой информации о судьбе мужчины нет до сих пор.

Вскоре весь поиск пропавших, по словам депутата, превратился в поиск тел — в основном все они оказывались убитыми, поэтому нужно было организовать поиск в моргах. Екатерина говорит, что изначально мест в моргах не хватало, а тела складывали друг на друга в рефрижераторе: «Когда родственники искали своих родных, им говорили: "Залазь в рефрижератор, ищи". А ты залазишь — и там лежит несколько рядов тел в черных мешках. Чтобы найти своего, нужно каждый мешок открыть. Такое себе занятие».

Один местный житель, вспоминает Екатерина, похоронил в огороде своего погибшего сына. Позже для следственных действий, вскрытия и установления причины смерти тело забрали. А когда пришло время отдать тело отцу, тому пришлось «три дня рыться в рефрижераторе», чтобы найти сына.

Украинцева вспоминает другую историю: мать не могла смотреть на трупы в рефрижераторе, поэтому целую неделю стояла возле него и просила заходящих внутрь людей попытаться найти и ее сына. Вскоре тело ее сына нашли.

Екатерина Украинцева договорилась с полицейскими, работниками моргов, водителями и ритуальщиками «сделать инвентаризацию тел, привезти еще один рефрижератор, перекладывать тела, отдельно установленных и неустановленных».

«То есть подняла небольшой кипиш на местном уровне», — рассказывает она. Кроме того, Красный крест установил палатки и генераторы для обогрева, чтобы люди могли согреться, пока ищут тела своих родных, а также предоставил патологоанатомов.

«Сейчас уже в принципе большинство нашло своих среди погибших. У нас есть только 17 человек, которых нет ни среди мертвых, ни среди живых. То есть пропавшие без вести. Они могут быть или в плену, или тела их еще где-то не откопали», — говорит депутат.

Теперь Екатерина Украинцева уже не занимается поиском пропавших, потому что полиция, по ее словам, наладила свою работу и справляется с ней.

«Первоначальная задача — это проконсультировать». Как украинцам помогает крупная волонтерская организация

Глава гуманитарного отдела Украинской Волонтерской Службы (УВС) Виктория Зацнова рассказывает, что в ее отделе поиск пропавших — это только одно из десяти направлений, среди которых — организация гумпомощи и поддержка военных. Всего в УВС около 140 волонтеров и сотни небезразличных людей, которые помогают с небольшими задачами.

Поиском пропавших занимается всего четыре человека во главе с координатором, который имеет опыт в этой теме — для сравнения, в организации гумпомощи задействовано 30 человек. Изначально направления по поиску пропавших и вовсе не было, но в службу стали приходить такие запросы: «Мы поняли, что нам нужно на это отреагировать, и мы внесли изменения в нашу работу».

Команда работает с 10 утра до полуночи по двухчасовым сменам. Так как волонтеры — это студенты и старшеклассники, у них нет возможности отрабатывать целый день.

Когда волонтеры получают в чат-боте запрос на поиск пропавшего, сначала они верифицируют это обращение: проверяют соцсети человека и другую информацию. Затем они, по словам Виктории, стараются «эмоционально разрядить человека» и объяснить, что организовать поисковую группу сейчас сложно и небезопасно. «Поэтому мы даем максимальную информацию о том, как человек самостоятельно может заниматься поиском», — говорит девушка.

Первое, что советуют людям волонтеры — попытаться связаться с теми, кто потенциально может быть поблизости с пропавшим: соседи, близкие, друзья в том же городе. «Связь сейчас очень нестабильная, поэтому нужно пробовать очень разные каналы коммуникации с теми, кто там есть», — объясняет Виктория.

Следующий шаг — обратиться в местные каналы и чаты, где публикуют информацию о поиске пропавшего. Это полезно еще и тем, что в таких каналах сообщают, что в целом происходит в городе и публикуют различные списки, в которых может оказаться пропавший.

По словам Занцовой, важно проверять каналы в том числе со списками людей, депортированных в Россию или самопровозглашенные ЛНР и ДНР: «Также могут быть списки погибших людей. Если говорить про Мариуполь, то у нас есть ссылка на гугл-диск, где собирают такие списки погибших людей просто на листочках, куда выписывают имена и фамилии, фото распространяются, чтобы люди могли проверить, есть ли их близкие. Есть списки тех, кто был эвакуирован на территории Украины».

В случае пропажи человека Виктория Зацнова советует в первую очередь обращаться в Международный комитет Красного креста — там можно получить информацию, попал ли человек в плен, и сотрудники организации запрашивают немедленный доступ к пленному; уведомить о пропаже мониторинговую миссию ООН.

Она перечисляет украинские организации: Национальное информационное бюро и Объединенный центр по поиску и освобождению пленных; волонтерские инициативы «Пошук зниклих» и «Знайди рідних».

«Не менее важно информировать о том, что вы нашли своего пропавшего родного. Потому что люди все-таки будут и дальше тратить свое время, чтобы помочь вам с поиском», — объясняет Виктория.

По ее словам, все эти советы пригодились и ей самой. Последние пару лет Занцова живет в Одессе, но ее семья осталась в Чернигове и не смогла уехать после начала войны. Ее мать оставалась единственной сотрудницей в цеху тестомешания на местном хлебозаводе.

Виктория договорилась с матерью созваниваться каждый вечер, но в один из дней она не дождалась звонка: «Она всегда мне первой звонила, потому что я в принципе не могла до нее дозвониться никогда. Я тогда старалась держать себя в руках и ждала следующий день, но тогда она мне опять не позвонила. И с учетом всей ситуации и обстрелов, которые были на тот момент регулярные на Черниговщине, я решила, что нужно действовать».

Занцова пыталась связаться с соседями через их детей, звонила знакомым и подругам матери.

«Когда я уже обзвонила максимально всех людей, одна из маминых подруг, поскольку они вместе с ней работают, смогла передать ей эту информацию и потом уже, когда немного стабилизировалась связь, моя мама смогла до меня дозвониться. К счастью, все было хорошо», — выдыхает Виктория.

За время работы волонтеры УВС получили около 500 заявок о помощи в поиске пропавших, и, говорит Виктория, обработали все без исключения. Она уточняет, что первоначальная задача — это проконсультировать человека и объяснить, где он может получить помощь напрямую: «Мне сложно сказать, сколько мы конкретно людям помогли. Не всегда удается получить обратную связь от человека, нашелся ли пропавший. Но таких случаев было очень много, что было удивлением для меня», — говорит она.

«Волонтеры подписаны на миллион телеграм-каналов». Проект журналистов украинского телеканала

Журналистка телеканала «1+1» и ведущая программы «Светская жизнь» Катерина Осадча в первую же неделю войны запустила проект по поиску пропавших людей: «Мне стало приходить очень много запросов [с просьбой] опубликовать в инстаграме сообщения о пропавших людях, так как у меня большая аудитория там. Стало понятно, что нужен ресурс, где будут эти объявления собраны все вместе. И вот буквально от идеи до появления ресурса прошел час».

Всего в команде проекта «Пошук зниклих» 25 человек. Это сотрудники редакции и волонтеры. Их главная платформа — одноименный телеграм-канал, где публикуют информацию о пропавших людях.

Катерина отмечает, что вся команда проекта работает как волонтеры и сотрудничает с государством: «Потому что волонтеры — это те люди, которые могут вот сейчас, в эту минуту встать и сделать. Сотрудничество состоит в том, что к нам обращаются очень многие, так как в связи с моей публичностью есть доверие. Это обмен информацией с полицией, потому что в поиске пропавших полиция — ключевой ресурс».

Тем не менее, говорит журналистка, ее проект — это «народный поиск»: пропавших находят при помощи других людей. Например, кто-то может подойти к пострадавшему при обстреле дому и поискать человека, который там живет.

Команда «Пошука зниклих» собирает списки эвакуированных, внутренне перемещенных, тех, кто находится в больнице, укрывается в бомбоубежище и получает гуманитарную помощь. И нередко бывает такое, что в базе волонтеров обнаруживают информацию о человеке, на поиск которого подали заявку. Таким образом люди узнают, что их близкий «как минимум жив».

Команда проекта собирает «любую информацию из больниц так называемых ДНР и ЛНР, куда тоже привозят людей из Мариуполя». Волонтеры, говорит Катерина, «подписаны на миллион телеграм-каналов, которые существуют, и не только», и пользуются контактами на местах.

Сложнее всего найти тех, кого незаконно вывезли в Россию — зачастую они не могут выйти на связь или боятся, а достать списки таких людей крайне сложно, рассказывает Катерина.

«Пока еще была оккупация Бучи, Ирпеня и Гостомеля, были случаи, когда людей вывозили в Беларусь. И мы находили волонтеров, мы старались найти контакты и помогать людям выезжать из Беларуси. И мы благодарны всем "бело-красным", кто нам помогал», — говорит журналистка.

В утреннем шоу на телеканале «1+1» журналисты показывают сюжеты о пропавших и нашедшихся людях, и это иногда помогает: «Мы показали историю семьи, где племянник потерял свою тетю, которая по сути ему была самым родным человеком. Они из Донецкой области, долго не выходили на связь, и после эфира ему позвонила женщина, которая имеет связь с людьми, которые находятся рядом с этой семьей в бомбоубежище. Эта женщина каким-то образом связывается с людьми в бомбоубежище, а те — с семьей мужчины. Нельзя сказать, что мы объединили семью, потому что они продолжают находиться в оккупации, но тем не менее мы узнали, что они живы».

За время войны в «Пошук зниклих» прислали больше 18 тысяч объявлений, но количество найденных Катерина назвать затрудняется: люди не всегда уведомляют волонтеров, что их родные вышли на связь. Но как минимум две тысячи человек «каким-либо образом нашлись».

«Сейчас люди, которых ищут — это люди пропавшие, мы их не считаем без вести пропавшими, потому что есть надежда, что они как-то выйдут на связь или после деоккупации Мариуполя мы найдем часть людей. А вот без вести пропавших людей после окончания войны, я уверена, к сожалению, будет очень много», — считает Катерина.

Исправлено в 15:25. В первой версии материала было указано, что Екатерина Украинцева занималась организацией территориальной обороны. На самом деле, она этого не делала.