Историк за верстако‪м‬ Мемориал

Он жил в ГДР, где был огромный конкурс на место студента-историка в любом вузе. После школы Петер решил поехать учиться в за границу. Так он попал в Краснодар, где парадоксальным образом почувствовал себя гораздо свободнее. При этом занятия в советском университете были похожи на школу: система с классами, поднятием рук, нормированным графиком. Это образование он не считает хорошим.

В 1981 Петер вернулся в ГДР и по распределению попал в университет в городе Галле, где работает до сих пор. Петера назначили заниматься историографией этого Социалистического Интернационала в СССР. Кроме прочего, Петер прочитал все труды Ленина и сделал вывод, что они не имеют отношения науке: сиюминутные политические интересы определяли взгляд Ленина на социал-демократию.

Петер постепенно заинтересовался меньшевизмом и вообще историей русской социал-демократической мысли, особенно в эмиграции. После 1991 года исследовательский фокус Петера резко сдвинулся: он начал изучать компенсации жертвам национал-социализма в Восточной Германии и политику оккупационных нацистских властей.

После 1989 года перед Петером, как и перед всеми другими преподавателями истории в ГДР, встал вопрос: смогут ли они дальше обучать студентовСуществовала комиссия (Петер до сих пор не знает, кто в ней был), которая решала, можно снова ли допустить его до работы. Оценивались в том числе его личные и политические качества: близость к политическим организациям в ГДР, наличие связей со Штази. Возможно, Петеру помогло то, что он еще за несколько лет до большинства своих коллег высказывал критические оценки по поводу восточно-германской системы.

Трансформация Петера из историка ГДР в преподавателя западногерманского университета стала одной из главных тем разговора. Главным изменением была переоценка его работы и его экспертизы. Кроме того, в Западной Германии были своеобразные сообщества — научные школы, а историки из ГДР не принадлежали ни к одной из них. Марксизм-ленинизм, который Петер с коллегами изучали, был после объединения страны, мягко говоря, не в тренде. Кроме того, образовательная система в ГДР была совершенно другой, и студенты в ней

В новом выпуске «Историка за верстаком» — Иван Гринько, к.и.н., докторант Института этнологии и антропологии РАН, начальник управления музейно-туристского развития ГАУК «МОСГОРТУР».

Иван Александрович рассказал о своем образовании на истфаке МГУ и вспомнил, что в институте его практически не учили работать с источниками, а сейчас, когда он обучает менеджеров культуры, он с этого начинает. Более того, он вообще не понимает, кого пытались сделать из него в университете: ученого? Школьного учителя истории?

У гостя спросили, что бы он посоветовал молодым историкам. А посоветовал бы он после получения диплома поехать за рубеж и попробовать сделать карьеру там. В России, к сожалению, практически отсутствует система поддержки молодых историков «при переходе из юношеского спорта во взрослый».

Гринько с ведущими обсудили главные проблемы музеев в мире и в России. Почему российские музеи оказались сейчас в выигрышном положении в плане выживания, которым сейчас заняты все? Гость вспомнил поговорку по этому поводу: «У сытого много проблем, а у голодного — только одна». Другой проблемой музеев он назвал замену профессионализма активизмом. 

Иван Александрович рассказал, в чем отличия музея в восприятии общества и его сотрудников, а также что общего, по мнению последних, у музея и американской полиции.

Гринько описал, как формировался современный образ музеев в СССР, начиная с 1920-х годов. После революции они стали пристанищем для многих «бывших», а уже в 1960-х там работали многие диссиденты. Таким образом, музеи превратились в своего рода убежища. Гость заметил парадоксальный факт: в советское время музей был единственным местом, где можно увидеть голую женщину.

Гринько рассказал о своей работе в Департаменте культуры Москвы — он возглавляет управление, которое занимается координацией более чем 100 культурных институций в городе. 

Поговорили о соотношении больших нарративов и личных историй в музеях, а также обсудили музей «Новой хронологии». Далее разговор зашел об академической этике и цензуре в музейной сфере в России.

Говоря о системе школьного образования в России, гость похвалил ЕГЭ, но посетовал

В новом выпуске «Историка за верстаком» — Татьяна Таирова-Яковлева, доктор исторических наук и специалист по истории Украины Нового времени.

Гостья подкаста рассказала, как в 1992 году ее исключили из аспирантуры СПбГУза «украинский национализм» и участие в деятельности украинского националистического движения РУХ. Это случилось из-за декана истфака Игоря Троянова, который ненавидел все связанное с Украиной и лично — научрука Таировой-Яковлевой, а также выступал против ее поездки в Канаду. Диссертация Таировой-Яковлевой была посвящена периоду Руины, де-факто гражданской войны в Запорожской сечи в середине XVII века. Но Троянов выступил против самого термина «Руина», сказав, что это «костомаровщина», а другие оппоненты назвали диссертацию потворничеством РУХу и «украинским буржуазным национализмом».

Диссертацию Тариова в итоге защитила через два года в Институте национальной истории АН Украины. Все прошло отлично, за исключением единственной заминки: один из оппонентов предложил присвоить не кандидатскую степень, а сразу докторскую. Докторскую степень она в итоге получила через 10 лет в том самом СПбГУ, из которого ее выгнали.

Поговорили о том, что Таирова-Яковлева считает своей главной заслугой как историка — введении в научный оборот «Батуринского архива» гетмана Мазепы. Это единственный сохранившийся гетманский архив, и на него она натолкнулась случайно, и позднее получила за публикацию орден Княгини Ольги из рук Виктора Ющенко. Таирова-Яковлева рассказала про свои монографии по истории присоединения Украины к России в XVII веке, о личности гетмана Мазепы и о том, чем его персона отличается от массовых представлений о нем.

Таирова-Яковлева много изучала процесс присоединения Украины к России: бюрократические препоны, сложности со слиянием двух правовых систем и причины раскола, который произошел через четыре года после объединения. Кроме того, предметом ее интереса стала история повседневности – быта гетманов (которые не только воевали, но и много читали, музицировали, писали стихи) и простых людей. Например, Таирова-Яковлева рассказала о роли женщин в украинском обществе, которая

В цикле «Историк за верстаком» — доктор исторических наук Виктор Дятлов, специалист по китайской диаспоре в России, выходцам из Кавказа и Средней Азии в российской провинции, а также по предпринимательству на Ближнем Востоке.

Дятлов рассказал, как вырос в деревне и поступил на истфак Иркутского государственного университета. Там он довольно быстро понял, что заниматься историей России – значит постоянно находиться под прессом, который тогда назывался «методология». Доступный научный кругозор был скуден: например, Дятлов и его однокурсники не представляли себе, что такое социология и не знали других социологов, кроме Карла Маркса.

Тогда в моде в качестве направления исследования был национализм, и он сказал научному руководителю, что хочет писать об этом диплом. Буквально с потолка выбрал Гамаля Абделя Насера. Но тот ответил: «Виктор, зачем нам все эти революции и революционеры, давайте возьмем спокойную, хорошую тему – например, про египетскую буржуазию». Потом из этого выросла диссертация и книга о торговых меньшинствах в Египте. Дятлов считает, что это главная книга, которую он написал.

Собеседники обсудили глобализацию науки, английский язык как lingua franca и понятия «отечественная/зарубежная историография», которые теперь потеряли всякий смысл. Они поспорили об арифметизированных показателях эффективности в науке и их применимости к истории. Далее они обсудили поправки в Конституцию, а также создание в структуре СК нового направления, занимающегося т.н. фальсификацией истории. К чему оно приведет: к увеличению количества бунтарей, как и любой запрет, или к запугиванию сообщества? Дятлов выразил надежду, что шанс для общества и для науки представляет «рукожопость», то есть неэффективность бюрократии, которая просто не сможет взять науку под контроль.

Поговорили об основном предмете научных интересов гостя: о китайской диаспоре и положении выходцев с Кавказа и Средней Азии в российской провинции. Он рассказал, как его докторская диссертация, а потом и книга, родились из наблюдения за китайским рынком в Иркутске.

На вопрос об обществе «Мемориал» гость ответил просто: «Это национальное

В цикле «Историк за верстаком» — Елена Осокина, доктор исторических наук, профессор Университета Южной Каролины, лауреат премии «Просветитель» (2019) и специалист по социально-экономической истории раннего СССР.

Осокина рассказала, как она (совершенно спонтанно) решила стать историком и обнаружила себя на экзамене перед парткомом, который, пытаясь ее завалить, спрашивал название экономического раздела плана «Барбаросса» на немецком языке. Она поведала о советском студенчестве времен поздней перестройки, об обработке над дореволюционными статистическими отчетами при помощи ЭВМ в несколько комнат и о том, как им преподавали историю революции без упоминаний Троцкого и Бухарина, но зато рассказывали, как народ массово и добровольно шел в колхозы. 

Осокина рассказала о своей самой известной книге «За фасадом сталинского изобилия» и о двух открытиях, которые она сделала при написании. Первое: положение человека зависело от его близости к индустриальному производству. Второе: при Сталине существовал огромный черный рынок, и каждый советский человек был в него вовлечен. 

Далее Елена Александровная рассказала об еще одном объекте своих исследований и одновременно о самом ярком примере рыночных отношений в советской экономике — о Торгсине. Фактически, государство использовало массовый голод, чтобы выкачать золотовалютные сбережения из населения, а потом профинансировать этими деньгами индустриализацию.

Участники беседы обсудили разницу в преподавании истории в США и России. По словам Осокиной, основных отличий три: преподавательская нагрузка, академическая свобода и зарплата.

Наконец,  участники беседы поговорили об исторической политике в России, обязательствах историков перед обществом и их солидарности. Затронули и «Мемориал»: по мнению Осокиной, главная его функция и заслуга — давать надежду: самим своим существованием он показывает, что не все еще потеряно, и возможна какая-то точка зрения на прошлое, помимо официальной государственной.

В цикле «Историк за верстаком» — Иван Курилла, историк-американист, д.и.н., профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Иван Иванович рассказал, как знания, полученные на первом курсе института, помогали ему выжить в армии (а ведущий Константин Морозов вспомнил, как ему в такой же ситуации помогал Шекспир из штабной библиотеки).

Далее участники встречи обсудили основной предмет научного интереса Куриллы — российско-американские отношения. Он рассказал о периоде наибольшей любви между Америкой и Россией — в середине XVIII века, когда США глядели на Россию снизу вверх, будучи на вторых ролях в международном сообществе, и очень гордились тем, что участвуют в модернизации экономики самой влиятельной страны в мире.

Участники дискуссии обсудили больной вопрос — представление о том, что в 90-е годы Америка не оказала необходимой поддержки развитию демократии и либерализма в России.

Стороны побеседовали об исторической политике в России и Европе, о законах «о борьбе с экстремизмом» и их влиянии на работу историка, а также о памятниках, которые сносят в разных странах мира в последние недели. 

Организаторы цикла «Историк за верстаком» — Вольное историческое общество и Международный Мемориал. Руководители проекта и ведущие — Константин Морозов и Никита Соколов.